Кто мы друг другу?

— Ты не можешь меня заставить выйти за тебя замуж, — заявила она. Изар никогда прежде не слышал таких высокомерных ноток в ее тоне. — Неужели ты думаешь, что сможешь уговорить меня на брак с тобой с помощью вкусных ужинов и комплиментов? Что я подчинюсь тебе только потому, что всегда подчинялась прежде? На самом деле ты всего лишь мой опекун. — Она подняла и опустила обнаженное плечо, и Изару захотелось прикоснуться к нему губами. — Если ты хочешь стать моим мужем, я бы посоветовала тебе ради разнообразия попытаться произвести на меня впечатление.

Не успел он заметить вслух, что это все-таки не категорический отказ, Лилиана драматическим жестом бросила салфетку на стол и направилась к двери, дав ему понять, что вечер окончен.

Изар не стал думать. Он потратил на раздумья десять дней, и к чему это привело? К тому, что он зачем-то рассказал ей о своем тяжелом детстве.

Вместо этого он сделал то, что когда-то делал на футбольном поле, — бросился прямо к своей цели. Он успел схватить Лилиану за руку, прежде чем она успела подойти к сводчатой двери, развернул ее лицом к себе и притянул к своей груди. Ощущения были просто великолепными. Эта женщина была словно специально создана для его рук.

— Именно об этом я и говорила, — яростно бросила она, сверкая глазами.

Но Изар уже закончил разговаривать. Если бы он продолжил это делать, он бы снова потерял над собой контроль и рассказал ей что-нибудь о себе, чего не должна была знать ни одна живая душа. Это было неприемлемо, поэтому он еще крепче прижал ее к себе и накрыл ее губы своими, заявив этим поцелуем о том, что она принадлежит ему.

Пьянящий вкус ее губ напомнил ему обо всех ощущениях, которые он испытал во время их близости в Нью-Йорке. Черт побери, сколько бы он ее ни критиковал, одного поцелуя оказалось достаточно, чтобы она ему подчинилась.

«Моя», — подумал он. То, что она говорила, не имело значения. Ее тело говорило ему правду.

Он хотел большего.

Лилиана застонала, и он почувствовал, как по его телу прокатилась огненная волна желания. Ее руки обвили его шею, и он поцеловал ее глубже.

Он по-прежнему хотел большего.

Затем, погрузив пальцы ей в волосы, он вытащил несколько шпилек, и ее прическа развалилась.

Он никогда не сможет ею насытиться.

Изар был слишком возбужден, чтобы отнестись к этой мысли как к предостережению. Сейчас он вообще не мог заставить себя думать.

Не переставая ее целовать, он пошел вместе с ней к столу и усадил ее на него. Тогда он оторвался от ее губ и заметил, что ее щеки порозовели, а глаза блестят. Он опустился перед ней на колени, осознавая, что однажды заявил, что никогда этого не сделает.

— Изар… — прошептала она. Ее большие потемневшие от желания глаза смотрели на него так, словно в целом мире для нее больше никого не существовало.

— Держись крепче, gatita, — предупредил ее Изар.

Она схватилась обеими руками за край столешницы, удивив его своей покорностью. Одобрительно кивнув, он задрал подол ее платья и залюбовался ее длинными стройными ногами. Она была сложена как богиня. До нее у него никогда не было такой красивой женщины.

У нее никогда не будет другого мужчины, кроме него, потому что он никогда ее не отпустит.

Когда он раздвинул ей ноги, она издала голодный стон, вызвав у него улыбку. Не теряя времени даром, он спустил ее кружевные трусики и приник ртом к нежной складке между ее бедер. Запрокинув голову, Лилиана, дрожа, простонала его имя.

— Тише, gatita, — пробормотал он, слегка отстранившись. — Давай посмотрим, кто из нас контролирует ситуацию.

Не дожидаясь ее ответа, он погрузил кончик языка в ее теплую влажную пустоту.

Это был лучший из десертов, который он, когда-либо пробовал. В какой-то момент Лилиана вцепилась ему в волосы и потянула за них — очевидно, хотела, чтобы он остановился. Но он не собирался этого делать, пока она не получит сполна за ее дерзкие слова.

Она покачивалась взад-вперед, тихо постанывала, хваталась за его плечи, пока он продолжал ее наказывать таким своеобразным способом.

Будь его воля, он бы делал это вечно, но в какой-то момент Лилиана затряслась в экстазе.

Тогда он отстранился и посмотрел на нее. Ее голова была запрокинута, губы были приоткрыты, а волосы растрепались. В этот момент она показалась ему красивой как никогда.

И она принадлежала ему. Это означало, что ему пора перестать готовить ее к новой жизни. Что она уже к ней готова.

Поднявшись, он опустил подол ее платья, взял ее за руку и помог ей слезть со стола. В паху у него по-прежнему все было напряжено, но он сказал себе, что удовлетворение его желания сейчас не главное. Что гораздо важнее для него было показать ей раз и навсегда, кто из них контролирует ситуацию.

— Меня позабавили твои слова о том, что ты имеешь надо мной власть, — лениво протянул он и заметил, что она еще больше покраснела. — Можешь повторить их еще раз, когда восстановишь дыхание.