Кто на новенького? (СИ)

Друг ничего не ответил, силы бережет, а я же поднялся и плащ уже без указки принялся выкачивать кровь из не до конца добитых крыс, а после я прошелся и собрал опыт.

— Идти сможешь? — спросил я у Макса.

— Надеюсь, — ответил он и попытался встать, боль в ноге стрельнула, он вскрикнул и повалился.

— Идиот, дай помогу.

С моей помощью он смог подняться и опираясь на меня, мы очень долго, но все же упорно продвигались к своим.

— Слушай, а чего у тебя плащ красным стал? — задал вопрос Макс, все же монотонное вышагивание навевает скуку.

— Это он крови напился, — ответил я, — это пройдет.

— Когда?

— Как проголодается, — ответил я, но сам не уверен в правильности ответа, — так ведь, Хэнк? — это я уже адресовал плащу.

— Да, — миролюбиво ответил тот, по голосу видно, что он предельно доволен.

— Он же живой, да? — спросил друг.

— Да, в нем есть личность, дорогая, но все же личность, — ответил я.

— Спасибо, — поблагодарил Макс Хэнка. — Классный у тебя плащ, практически всех он и покрошил.

Тут плащ из-за моей спины раздался в объеме, будто поднялся большой ветер и он выметнулся вперед, ярко-красный оттенок с черным отливом, красивый собака. На полотне с помощью складок сформировалось лицо не понятного монстра, но четко было понятно, что оно кивнуло.

Я и Макс замерли от удивления.

— Выходит ему понравилось, — произнес я отрешенным голосом.

— Ага, — согласился друг также пребывая в растерянности.

Остаток пути мы проделали молча, плащ вернулся в свою обычную форму и длину, а мы тихо ковыляли.

Когда Оксана увидела хромающего Макса, то бросила детей и ринулась ему помогать. Уже вдвоем мы его дотащили до сухого места и там он плюхнулся на задницу. Подруга начала хлопотать, дети молча наблюдают со стороны, им страшно, понять их можно, не кричат и не жалуются, уже хорошо.

Пока Оксана ухаживала за другом, я отошел на пару метров и задумался. На автомате заметил, что плащ выметнулся и обволок меня, а зная его свойство, выходит я как бы стал не видим, приятный бонус у сытого плаща, но сейчас я хотел подумать не об этом.

По всей видимости пришла пора мне хорошенько подумать и постараться решить как справится с текущей проблемой. Уверен, что истребление крыс в разных местах, но на одной магистрали тоннели очень быстро станет нашей визиткой карточкой и если тут есть здравомыслящий босс, то значит скоро, а возможно уже, к нам направят такое количество крыс, что нам с ними не справится.

И только я, выходит, могу решить эту проблему. Мне надо подумать.

Мелькнула мысль, что с помощью плаща я точно смогу спастись, но я ее запинал как самую гнусную тварь, что когда-либо видел в своей жизни, с наказом никогда больше мне не показываться.

Они все теперь моя семья, даже эти дети.

Глава 9

Стоило мне присесть на сухой пятачок, как перед глазами появилось сообщение:

Ваши внутренние резервы истощены.

Ментальная блокировка боли снята.

Будьте осторожны, теперь ваши эмоции будут более свободны.

Я сначала не понял о чем речь, дошло, что сообщения не от системы, а от помощника, предупредил так сказать по-дружески. А через секунду все тело пронзила боль, да такая, что меня выгнуло дугой.

— Что с тобой? — закричала Оксана.

— НЕЗСССНАЮ, — ответил я не разжимая зубов.

Боль в руке, ногах, множество ушибов на теле стали ныть с такой силой, что стало больно шевелиться.

— Димон, — затормошил меня Макс. — Ты чего?

Пелена боли немного отпустила.

— Ребят, я не ранен, но почему-то все тело стало дико болеть, — постарался я побыстрее произнести, пока новый приступ боли не затмил все. — Выдали сообщение о том, что мои какие-то внутренние резервы истощены и какая-то блокировка снялась, что теперь мои эмоции будут свободными, но даже не спрашивайте, я ни черта не понял.

Но в ответ у Оксаны потекли слезы, даже Макс будто лимона укусил, все лицо покривилось и глаза увлажнились.

— Вы чего? — ответил я, ощущая приступ новой боли, но пока удается держаться.

— Все в порядке, — ответил Макс, — мы за тебя рады. Но ты держись, мы с тобой.

Дальше я был не в силах терпеть и вновь боль меня захватила всего, каждая клетка организма начала жечь, пытаясь затмить болью всех, мол, она самая важная и должна болеть больше, чем остальные.

Дальше последовала череда коротких пробуждений, а все остальное время боль, при том я ничего не мог сделать, совершенно не понимаю что это и откуда, складывалось ощущение, что меня раз за разом окунают в чан с болью, если представить боль в виде горячего масла, то меня окунали и окунали, даже стечь масло не успевало, как меня вновь с головой до самого дня, затем короткая передышка.

Очнулся и первым делом посмотрел, хм, у меня полное здоровье.

— Сколько я был в бреду? — спросил я у рядом сидящей Оксаны с красными глазами от недосыпа.

Та увидела, что я очнулся, принялась целовать, причитать, оглаживать меня.

— Все хорошо, все хорошо, — начала она увещевать.

— Теперь то да, но я не понял, что это было.

— Скорее всего откат, — ответил Макс.