Кто на папочку? (СИ)

— Милая, — его губы растянулись в обворожительной улыбке, а на щеках появились обаятельные ямочки. Ничего не скажешь, хорош, как бог.

— Наш пострел везде поспел, да? — фыркнула в ответ и принялась с особым усердием проворачивать ключ в замке.

Явился, не запылился. Что на этот раз хочет? Опять облить меня грязью и сказать, какая я врунья? Ну, уж нет, больше не позволю ему оскорблять себя. Хватит, наелась.

— Карин, я…

— Вот, — вышла баба Тоня и этим прервала его. Она впихнула ему в руки огромный букет алых роз и большого мягкого медведя. — Иди, — распорядилась и, опершись плечом на дверной косяк, скрестила руки на груди, явно ожидая начала выступления.

— Антонина-Антонина, вы бы хоть за дверью спрятались и в глазок подглядывали, — не растерялся Дима.

Любопытная соседка недовольно фыркнула, бросила негодующее «Молодежь» и скрылась за дверью.

— Если ты пришел, чтобы в очередной раз наговорить мне гадостей, то уходи. Мне от тебя ничего не нужно, — быстро проговорила и хотела юркнуть за дверь, но Дима придержал ее локтем.

— Я пришел поговорить, — уже серьезным тоном заявил мужчина. — Никаких оскорблений, обещаю.

— Ладно, заходи. Не хочу устраивать представление для всего подъезда, — неохотно пропустила его внутрь, понимая, что отец ребенка имеет право образумиться и принять участие в его воспитании. Даже если мне этого совсем не хочется.

— Это тебе…вам, — растерянно пояснил Дима и протянул мне цветы с игрушкой.

— Спасибо, но не стоило, — взяла щедрые дары и, скинув тапочки, пошла на кухню, чтобы поставить розы в вазу. По пути завернула в гостиную и посадила медведя на диван.

Пока наливала воду, Дима успел разуться и оказаться рядом. Он подошел практически бесшумно, но я спиной почувствовала его тепло. Его руки обхватили мои плечи. Я замерла, не зная, как реагировать. Поведение Маркова все больше заводило в тупик и не поддавалось какой-либо логике. Хотя, что я удивляюсь? Он всегда такой. Взрывной, вспыльчивый, а в следующий момент нежный, заботливый. Перед глазами тут же вспыхнула картинка той единственной ночи, которую я до сих пор не забыла. Его прикосновения, легкие, трепетные, жаркий шепот о том, какая горячая и страстная, а потом…

Сглотнув ком в горле, встряхнула головой, прогоняя наваждение, и повела плечами, сбрасывая со своих плеч горячие ладони. После таких реакций организма лучше избегать тесного контакта.

— Так зачем ты пришел, Дим? — прочистив горло, спросила, а сама судорожно ставила цветы в наполненную водой вазу.

— Как зачем? Я никогда не брошу своего ребенка, Карин, и пришел поговорить о будущем.

— О будущем, — тяжело вздохнув, я прошла к столу и села на стул. Жестом показала на второй, приглашая Диму присоединиться, что тот и сделал. — А как же то, что это не твой ребенок? Как ты там говорил? Что настоящий отец меня кинул, а я тут же на тебя ребенка вешать побежала? Вроде ничего не упустила?

— Ну, зачем ты так?

— Неприятно? А когда ты мне говорил те вещи…

— Все, хватит, — Дима взял меня за руку и, сняв очки, виновато заглянул в глаза. — Я так не думаю. Просто в тот момент… Карин, я сорвался, признаю. И прошу за это прощения. Но ты меня тоже пойми. Ты меня игнорировала после той ночи, даже поговорить не захотела, а потом через полгода появляешься, как снег на голову, и говоришь, что я через три месяца отцом стану. Да там бы любой обалдел от такой новости.

— Дим, я вообще не хотела тебе говорить. И знала, какая будет реакция. Вот честно, ты меня совсем не удивил.

— И очень зря. Возможно, если бы ты сказала раньше, я бы…

— Что толку об этом говорить сейчас? Все уже произошло. Ты ничего не вернешь. Я не собираюсь препятствовать твоему общению с ребенком. Если захочешь, конечно. Но и помощь мне твоя не нужна. Я отлично справляюсь сама, — прервала мужчину, не желая выслушивать возможные варианты событий. Какой смысл, если они все равно уже не произойдут?

— Я ведь думал о тебе. Часто думал, Карин.

— А эти два дня после нашего разговора, наверное, отмечал, — скептически фыркнула, представляя, как Дима проводил ночи в клубах со всякими красотками.

— Карин, я хирург. Эти два дня я провел в операционной. К сожалению, пациенты не могут подождать, пока их врачи решат свои проблемы. Я пришел, как только смог. Вчера я приехал домой и отрубился, даже не раздевшись. А сегодня, пока тебя ждал, на ступеньках заснул. А тут Антонина. Огонь у тебя, соседка, я скажу. Сначала меня чуть веником не отходила, а потом и к себе на чай позвала. Добрая женщина…

— Стой, подожди, слишком много информации, — остановила Диму, у которого рот не закрывался. Обалдеть, и он хирург? Он?! Как такой раздолбай может быть хирургом? Это шутка такая? — Слушай, тебе сколько лет?

— Двадцать девять, — недовольно засопел Дима. — Мне еще не доверяют серьезные операции, но я часто ассистирую, чтобы набраться опыта, — он сказал это так, будто ему стыдно, что еще не добился карьерных высот. Но если его в двадцать девять взяли хирургом, а не простым ассистентом, то это уже о многом говорит.