Кто на папочку? (СИ)

Я отпрянула от двери и юркнула в гостиную. Почему-то не хотелось, чтобы меня поймали на подглядывании. Хотя пропустить такое я не могла. Внутри еще сохранялось неприятное давящее ощущение после ссоры с подругой, а потом и разговора с Мишиной матерью, но баба Тоня, признаюсь, подняла мне настроение.

Дверь скрипнула, и в квартиру вошел Дима. Он сразу подошел ко мне и сел рядом на диван.

— Ну, как ты? Она тебе что-то сделала?

— Нет, все хорошо. Просто окончательно испортила настроение, — отмахнулась и положила голову на плечо мужчины. Стало уютно и тепло. В один миг я почувствовала себя защищенной. Стоило только Маркову обнять меня и поцеловать в макушку.

— Окончательно? Значит, до нее еще кто-то постарался?

— Забудь, все нормально.

— Нет, Карина, не нормально. Что произошло? Кто еще тебя обидел? Я его знаю?

— Ее, — обреченно выдохнула, зная, что Дима не отцепится, пока не получит ответ. Уже не раз это проходили. — Мы немного поругались с Мирой, но…

— С Мирой? Это возможно? Вы же лучшие подруги… — искренне удивился Дима, а у меня от его слов опять слезы навернулись на глаза.

Сразу вспомнилось все самое хорошее, что у нас было с подругой. А еще стало страшно, что навсегда потеряем друг друга из-за такой глупости.

— Эй, Карин, ты чего? Она тебя обидела? Что она сказала?

— Неважно, — закрыв лицо руками, всхлипнула. Господи, когда же я снова стану бесчувственной снежной королевой? Уже никаких сил не осталось. Эти постоянные перепады настроения меня добьют!

— Знаешь, действительно, неважно. Подожди меня здесь, я скоро вернусь, — решительно заявил Марков и встал с дивана.

— Ты куда? — испуганно спросила, схватив его за руку.

— Никуда. Все будет хорошо, обещаю. Вернусь буквально минут через двадцать и поедем в ресторан. А если хочешь, заскочу туда сам и привезу еду к тебе. Развалимся на диване и кино посмотрим. Как тебе идея? — быстро перевел тему Дима и, не дождавшись ответа, убежал.

* * *

Марков чуть ли не рычал от ярости. Как бы он ни старался оберегать Карину от стрессов, ничего не получалось. Вечно кто-то пытается с ней поговорить, что-то от нее требовать, теперь еще и Мира. Хороша подруга, ничего не скажешь! Знает, в каком она положении и все равно на рожон лезет. Дима даже догадывался из-за чего девчонки поссорились. Орлеанская его никогда не жаловала, а теперь еще и с мужем поспорила, а тут проигрыш разгромный, вот она и гнет свою линию. Только какое она имеет право вмешиваться в их семью?

Впервые за всю жизнь Дима хотел заботиться о ком-то, кроме себя. Карина стала для него всем. Эта девушка была создана словно для него. Нежная, спокойная, понимающая. Ее хотелось защищать, оберегать от всего и всех. А еще постоянно находиться рядом, обнимать, целовать, шептать ей на ухо о том, чтобы он хотел с ней сделать, а потом с наслаждением наблюдать яркий румянец на ее щеках и смущенный взгляд.

Сейчас, когда Марков узнал, какими могут быть отношения с женщиной, какие чувства можно испытывать к ней, он понял, что до этого все его размышления на тему семьи и отношений были в корне неверными. Все, что ему говорил отец, оказалось враньем. Счастливым, находясь постоянно в одиночестве, стать невозможно. Но убедиться в этом можно только познав счастье. Тогда все, что было до, становится неважным, блеклым. И Дима никому не позволит причинить вред той, что показала ему настоящую жизнь. Даже ее подруге, которая с чего-то решила, что может указывать Карине, как ей жить.

До соседнего дома мужчина дошел буквально за пару минут. Пока он поднимался в лифте на нужный этаж желание наподдать мелкой заразе лишь усилилось. Дима ничего не имел против Миры. Она ему даже нравилась в чем-то, но иногда конкретно подбешивала своим эгоизмом. Может быть, даже потому, что напоминала чем-то его самого.

— Дима? — открыв дверь, удивленно спросила Мира. — Руслана нет дома.

— Очень жаль. Я бы и ему вставил. Но раз его нет, то никто не помешает мне поставить тебя на место, — пробурчал Марков и, оттеснив опешившую от его наглости жену друга, прошел в квартиру.

— Что? Ты что несешь?

— Какого хрена ты выводишь Карину? У нее уже девятый месяц беременности пошел. У нее гормоны скачут. Она то плачет, то смеется. Ты другого времени не нашла, чтобы поругаться? Тоже мне лучшая подруга…

— Погоди-погоди, — выставив вперед руки, оборвала его тираду Орлеанская. Она прищурилась и с нескрываемым интересом вглядывалась в лицо мужчины, словно пытаясь что-то там прочесть. — Ты сейчас орешь на меня?