Кто на самом деле развязал Вторую Мировую войну?

В беседе с господином Вышинским, народным комиссаром иностранных дел, посол Кот 6 октября 1941 г. спросил, что случилось с пропавшими офицерами. Господин Вышинский ответил, что все военнопленные были освобождены из лагерей и, следовательно, в настоящее время свободны.

В октябре и ноябре в беседах с премьером Сталиным, господами Молотовым и Вышинским посол время от времени возвращался к вопросу о военнопленных и настаивал на предоставлении ему списков [военнопленных], которые велись советским правительством тщательно и детально.

3 декабря 1941 г., во время своего визита в Москву, премьер-министр Сикорский в беседе с премьером Сталиным также сделал акцент на необходимости освобождения всех польских военнопленных и, не получив списки с ними от советских властей, вручил по этому поводу премьеру Сталину предварительный список из 3845 офицеров, который успели составить содержавшиеся вместе с ними военнопленные. Премьер Сталин заверил генерала Сикорского, что указ об амнистии носил всеобъемлющий характер, что он распространялся как на военных, так и на гражданских лиц, и что советское правительство освободило всех польских офицеров. 18 марта 1942 г. генерал Андерс вручил премьеру Сталину дополнительный список из 800 офицеров. Тем не менее ни один из упомянутых офицеров не вернулся в польскую армию.

Кроме посреднических переговоров в Москве и Куйбышеве, судьба польских военнопленных была предметом нескольких дискуссий между министром Рачинским и послом Богомоловым. 28 января 1942 г. министр Рачинский от имени польского правительства вручил ноту советскому послу Богомолову, привлекая его внимание к тому болезненному факту, что тысячи польских офицеров еще не найдены.

Посол Богомолов проинформировал министра Рачинского 13 марта 1943(1942] г., что в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 12 августа 1941 г. и в соответствии с официальными заявлениями от 8 и 19 ноября 1941 г. амнистия была полностью воплощена в жизнь и что она распространилась как на гражданских, так и на военных лиц.

19 мая 1942 г. посол Кот направил в НКИД меморандум, в котором выразил свое сожаление относительно отказа представить ему списки военнопленных, а также обеспокоенность их судьбой, подчеркивая огромную ценность, которую эти офицеры имели бы в военных операциях против Германии.

Ни польское правительство, ни польское консульство в Куйбышеве никогда не получали ответа о приблизительном местонахождении пропавших офицеров и других заключенных, которых депортировали из трех упомянутых выше лагерей.

Мы привыкли ко лжи германской пропаганды и понимаем цель ее последних разоблачений. Однако, ввиду обильной и детальной германской информации касательно обнаружения тел многих тысяч польских офицеров под Смоленском и категоричного утверждения, что они были убиты советскими властями весной 1940 г., возникла необходимость расследования обнаруженных массовых захоронений компетентным международным органом, таким, как Международный Красный Крест. Таким образом, польское правительство обратилось к Красному Кресту, чтобы он направил делегацию туда, где, как считается, были казнены польские военнопленные».

Как вы видите, поляки с ходу и полностью подтвердили версию немцев о том, что пленных расстреляли Советы. Даже не попытавшись запросить своего союзника Советский Союз, даже не попытавшись дождаться хотя бы каких-то сообщений из Катыни, они немедленно примкнули к пропагандистской акции Германии.

Что еще изумляет своей беспрецедентной подлостью? Это то, что поляки без согласия советской стороны сообщили о сути конфиденциальных разговоров в Кремле и именно этим сообщением они подтвердили версию Геббельса.

Еще пример исключительной подлости. Поляки пишут, что, «ввиду обширной и детальной германской информации», «польское правительство обратилось к Красному Кресту». А почему не к советскому правительству? Ведь оно могло бы, «припертое к стенке немецкими доказательствами», сообщить полякам, что это оно расстреляло трусливых подонков, сдавшихся в плен вместо того, чтобы защищать Родину. Зачем тогда надо было бы обращаться к Красному Кресту? Не за тем ли, что Геббельс для поддержания постоянного интереса к этому делу требовал: «Вообще отовсюду должны быть посланы полуофициальные личности или комиссии, лучше всего, конечно, Красный Крест или какие-нибудь благотворительные организации». И польское правительство в эмиграции послушно обращается в Красный Крест и согласовывает своим сторонникам в Варшаве посылку в Катынь на немецкое шоу верениц «полуофициальных личностей».