Кто на свете всех темнее

— Я предлагаю найти зал для приемов. — Алекс поднялся. — Валерия уверяла, что это нечто грандиозное, и я уверен, что так оно и есть. А дом осмотрим позже.

— Отлично, так и сделаем. — Лиана достала из бара еще одну бутылку шампанского. — Только шипучку возьму, шипучка отменная.

Они поднялись и вышли из комнаты, а мы с Владом остались стоять там, где стояли. И я спиной ощущаю, что у моего спутника есть ко мне вопросы.

— Значит, Аделина?

— Не начинай.

— Нет, имя Света не подходило тебе, как породистой кошке с родословной не идет имя Мурка. — Влад провел пальцем по моей шее. — А что стряслось у тебя с семьей?

— У меня нет семьи, так что ничего не стряслось.

— А как же…

— Заткнись.

Я не намерена обсуждать с ним все эти дела, да и нечего обсуждать.

— Давай-ка перейдем дальше и поглядим, что они там делают.

— Так ты их знаешь?

— Ну, ты ведь и сам это уже понял.

Мы очень близко друг к другу, и меня напрягает такая близость. Я не люблю ни с кем быть настолько рядом и очень не люблю, когда ко мне прикасаются.

— Тебя тревожит, что здесь так тесно?

— Не люблю, когда меня трогают.

Наши глаза встретились. В полумраке тесного коридора я вполне могу смотреть ему в глаза, сквозь тьму все виднее. Тьма отбрасывает фальшь, во тьме видно только настоящее.

— Совсем? А как же… Ну, отношения там, секс…

— Никак.

Я больше не намерена продолжать этот скользкий разговор. Искренность беззащитна, а я не люблю ощущать беззащитность, это слишком дорого обходится по итогу.

Осторожно ступая, мы пошли по коридору, по пути отмечая, как хитро пригнаны панели.

— Когда делали ремонт, не могли не видеть эти ходы, — сменил тему Влад.

— Могли и не видеть, тут ни труб, ни проводки нет.

— Ну, тоже верно.

Надеюсь, мы идем достаточно тихо и компания в зале нас не слышит.

Они сгрудились около камина, и я отлично знаю, на что они смотрят.

— Прекрасный портрет.

Они смотрят на портрет Линды, а я вдруг потеряла интерес к происходящему, тем более что откуда-то потянуло сквозняком и у меня замерзли ноги.

— Холодно… — Я поплотнее запахнулась в соболя. — Откуда-то сквозит.

Я говорю это очень тихо, но мы стоим слишком близко друг к другу, и я ощущаю запах кожи Влада.

— Ага, откуда-то тянет. Может…

Его рука приобняла меня, словно защищая от холода, и я сжалась. Не люблю, когда меня трогают, ну вот что тут было неясно?

В гостиную тяжелой поступью вошла Людмила.

Вот уж кто выглядит в этой гостиной инородным предметом, так это она.

Даже современная компания молодняка, и те более уместны здесь, нежели она. В каких-то серых мужских брюках и мужских кошмарных башмаках, в коричневой длинной футболке, тоже выглядящей как мужская, с квадратным обветренным лицом, она ввалилась в эту утонченную гостиную и выглядит при этом еще более гротескно, чем обычно. Не понимаю, зачем она так коротко стрижется? Но с другой стороны — с такой внешностью локоны ей тоже не подойдут.

Вся проблема толстяков в том, что им не идет ничего.

В любом прикиде, с любой прической, с макияжем или без они выглядят просто толстяками, а хуже всего это смотрится на пляже, где оплывшие, как индейки, тетки в монументальных купальниках и смешных панамках натирают себя кремом для загара. Зачем? Какой в этом смысл, если они все равно выглядят уродливыми целлюлитными жабами, хоть в загаре, хоть так? Да просто жрите на полведра меньше, и будет вам счастье!

И вот Людмила ввалилась на вечеринку в своем экзотическом прикиде, и я мысленно начала примерять на нее разные наряды, и по всему получалось, что никаких нарядов ей носить невозможно, а я в этом разбираюсь. Ей не подходит никакая одежда из всего, что создано цивилизованным человеком, хотя в куске мамонтовой шкуры она, пожалуй, смотрелась бы вполне органично — жаль только, что мамонты давно вымерли, а Людмила так сильно опоздала.

Нет, вы не подумайте, что я чокнутая снобка — избави меня, боже, осуждать сограждан за их слабости или недостатки, неблагодарное это дело. Конечно, люди изменились с течением времени, но изменились не слишком и не в самом главном. По-прежнему одни люди убивают других из любви к Богу, и это очень странный мотив. «А, ты не любишь моего бога, который завещал любить ближних как себя и вообще крутой могущественный чувак? Н-н-на тебе в дыню, и покойся, блин, с миром, земля тебе стекловатой, чтоб знал, что такое смирение, благость и любовь к ближнему».

И по-прежнему люди убивают друг друга просто так, или из плохого настроения, или из-за денег, а чаще вообще по пьяной лавочке. И хотя в целом ситуация улучшилась, по крайней мере, там, где есть цивилизация, но средняя температура по больнице осталась прежней, как ни крути, потому что базовые потребности тоже остались прежними и тяга среднестатистического человека к уничтожению себе подобных и не слишком подобных все так же высока. Я думаю, если за нами, например, наблюдает какой-то внеземной разум — с целью решить, годимся мы для контакта или нет, то мы ему кажемся сборищем дикарей. Какой там контакт с кем-то, мы и между собой-то диалога наладить не в состоянии, чтобы не передраться.