Кто написал? Нейросеть или человек

Я покорно шёл за ним, сворачивая, то налево, то направо. И хотя домики были сложены в разнообразные многоугольные формы, в моей голове из-за одинаковых офисно-серых квадратов никак не могла запечатлеться общая картина запрет городка. Невозможно было расставить визуальные маячки, чтобы по ним вернуться к нулевой точке – к амбару.

– А почему на улице никого нет?

– В это время в отвергнутом городе сиеста – тихо ответил парень.

– Что? – не укрыв удивления спросил я.

– Сиеста это – обязательный послеобеденный сон. Таким образом мозги лучше работают, перезагружаются после активной мыслительной деятельности в первой половине дня.

На этих словах, сопровождавший меня парнишка примерно моих лет остановился около одного домика из квадратов, достал плоскую отвёртку и отлучил нижний серый квадрат от конструкции. Примерно также, как и я в амбаре, только совсем не оставив следов.

– Ныряй. Я, уже по традиции, покорно, словно цирковой тюлень выполнил команду своего «дрессировщика». – Давай, давай. Смелее вперёд. – подталкивал он меня.

– Там темно! – наконец-то, хоть немного позволил себе возмутиться на безымянного командира.

– Как доползёшь у меня появится возможность включить свет.

Ну, как можно было не довериться его логичным доводам? И я пополз дальше.

Включился свет. Я резко встал с четвероногого положения, чтобы показать, что у меня есть хоть какое-то мнение на его команды.

Это была уютная, по-мальчишески не убранная комната. Стол, стулья, кровать – всё было выполнено из уже привычных этому городку квадратов, и встроено в интерьер комнаты. Это смотрелось современно и удобно.

– Я Альфред. – протянув свою кисть для рукопожатия, впервые приветливо обратился ко мне довольно обычной внешности парнишка.

– А меня Максим зовут. – суховато ответил я.

– Ты же отторженец. – парень дал определение моему виду.

– Кто? – спросил я. – Ну то есть, не здешний, там за оградой живёшь. – ответил он.

– Это, что сразу видно? продолжил спрашивать его.

– Ни то слово. – с ухмылкой ответил Альфред. – И, что тебя привело к отвергнутым?

– Вот. – я протянул бумажку с терапевтическим описанием от доктора Светы. – Этим болеет моя сестра. И я надеюсь найти у «других» лекарство.

– У «других»? Я слышал, что вы так называете отвергнутых. Это конечно немного странно слышать такое определение от тех, кто отгородился забором.

После его слов, я почему-то немного засмущался.

– Да ладно. Эту кашу наши отцы заварили. А мы её обязательно съедим. Ведь у нас нет никаких предрассудков… – приятельски ударив меня по плечу, разрядил обстановку Альфред.

– Альфред, ты извини. Но мне очень надо…

– Давай посмотрим, чем там заболела твоя сестричка. – быстро поняв мои чаяния, перебил меня Альфред.

Он довольно бегло прочитал еле понятный почерк доктора Светы.

– Ясно. Это клеточная флексия. – сделал вывод юный «доктор».

– Ты уверен?

– Да, конечно. Это довольно распространенная болезнь. Отвергнутые уже год как нашли панацею от клеточного сгибания.

После этих слов, у меня на душе стало легче.

– И я даже знаю где достать нужное тебе лекарство. – продолжил Альфред. – Пойдём за мной. У нас есть восемь минут, пока все в послеобеденной спячке.

И в этот раз его слова уже не звучали как команда. И я даже с удовольствием ринулся за ним.

– Вот на, надень это. – вытащив из пакетика чёрную медицинскую маску, сказал Альфред.

– А тебе не надо? – поинтересовался я.

– Нет. – ответил он. – Меня здесь знают.

Мы вышли из его комнаты. Вокруг была та же архитектура, что и на улице запрет городка, только светлее, из-за того, что сверху был пятиметровый потолок с лампами, как будто мы попали в торговый центр с павильонами.

– Тебе повезло, моя мать, заведующая в биолаборатории.

– И что, она нам поможет? – наивно спросил я.

–Ты что! Ей первой кому ни в коем случае нельзя говорить о твоём появлении здесь.

– Как? Это же твоя мама…

– Это не совсем так. – ответил Альфред и я вопросительно взглянул на него, продолжая быстро шагать за ним. – Мать – это она просит, чтобы я её так называл. На самом деле, я плод её эксперимента. Она такая фанатка всех этих биоисследований. А я – её очередной опыт. Она что-то с чем-то скрестила, и вот я – человечек. Но мне ещё многое предстоит разузнать. Растит меня как родного, но наблюдает, как за подопытной мышью.

После небольшой биографии, Альфред резко остановился, и сказал:

– Нам сюда.

Перед нами выросла массивная белая дверь. Альфред ловко набрал код на панели, чем немного поразил меня.

– Спросишь, откуда я знаю комбинацию? Матушка не сильна в цифрах, голова занята биологией, и только очевидные комбинации запоминает. Год моего создания – легко, со второй попытки взломал.

«Интересно, он не боялся ни камер, ни последствий, которые его ждут. Просто смело зашёл, чтобы помочь неизвестному человеку. Что им движет?»

– На, помажь свой нос. – выдавив из тюбика что-то себе на палец бесцеремонно намазал на мой нос. – Только не трогай, дай мази 30 секунд, и царапина заживёт.

И действительно, нос перестал пульсировать. Активно пощипав, царапина исчезла. От ранки ни следа.