Кто нашел, берет себе

- Стоит почитать. Он классный. Короче, им нужен рассказ о записных книжках. Вся история от начала до конца. Они это задумал после того, как провели три-четыре графологических экспертизы фотокопий, которые я сделал, и фрагментов.

О фрагментах Ходжес знает. В выгоревшем подвале осталось достаточно обугленных фрагментов, чтобы подтвердить утверждение Пита, что потерянные записные книжки действительно принадлежали Ротстайну. Полиция, изучив прошлое Морриса Беллами, подкрепила фактами историю Пита. В которой Ходжес никогда и не сомневался.

- Насколько я понял, ты отказал Пакеру.

- Я отказал всем. Если этот рассказ будет написан, это должен сделать я. И не только потому, что я был там, но еще потому, что работы Джона Ротстайна изменили мо …

Он замолкает.

- Нет. Я хотел сказать, что его работы изменили мою жизнь, но это не так. Не думаю, что у подростка есть нечто, что можно менять. Мне только в прошлом месяце исполнилось восемнадцать. Наверное, я имел в виду, то его работы изменили мою душу.

Ходжес улыбается.

- Понимаю.

- Главный редактор сказал, что я слишком молод. Это лучше, чем «лишен таланта», верно? Поэтому я послал ему образцы своих произведений. Помогло. Еще поговорил с ним. Это было не так уж трудно. После общения с Моррисом Беллами переговоры с парнем из нью-йоркского журнала - раз плюнуть, а не дело. Вот были переговоры.

Пит пожимает плечами.

- Конечно, они отредактируют там все по-своему. Я читал, как это делается, и я не против. Но, если они хотят это опубликовать, там будет будет стоять мое имя.

- Жесткая позиция, Пит.

Он некоторое время смотрит на сундук и на мгновение выглядит старше своих восемнадцать.

- Это жесткий мир. Я это понял после того, как моего отца переехали машиной у Городского Центра.

Не зная, что ответить, Ходжес молчит.

- Знаете, чего в «Нью-Йоркере» хотят?

Ходжес не зря почти тридцать лет проработал в полиции.

- Допускаю, краткий пересказ последних двух романов. О Джимми Голде, его сестре и всех их друзьях. Кто с кем, что, как, когда, и как все это устроилось.

- Да. И я - единственный, кто об этом знает. И это подводит меня к той части, где я должен извиниться.

Он серьезно смотрит на Ходжеса.

- Пит, не нужно извинений. Против тебя не предъявлено никаких обвинений, а я тебя зла не держу. Ни капли. Холли и Джером тоже. Мы просто рады, что твои мама и сестра выздоровели.

- Но все могло быть по-другому. Если бы я тогда не молчал, как рыба, у вас в машине, а потом не сбежал через аптеку, могу поспорить, Беллами не пришел бы к нашему дому. Тине еще кошмары снятся.

- Она обвиняет тебя?

- Вообще-то, нет.

- Ну вот, - говорит Ходжес. - Ты стоял под дулом пистолета. Буквально и образно. Халлидей тебя очень напугал, и ты не мог знать, что он уже мертв, когда в тот день шел к нему в магазин. А про Беллами, ты даже не знал, что он еще жив, тем более, что он вышел из тюрьмы.

- Это все так, но Халлидей был не единственной причиной, почему я не хотел разговаривать с вами. Мне все еще казалось, что я смогу сохранить записные книжки, понимаете? Поэтому я не хотел разговаривать с вами. Поэтому я убежал тогда. Я хотел их сохранить. Не скажу, что это была главная моя мысль, но она не покидала меня. Эти записные книжки … Вроде… И я должен сказать об этом в рассказе, которое пишу для «Нью-Йоркера» … Они очаровали меня. Я должен извиниться, потому что я не так уж сильно отличался от Морриса Беллами.

Ходжес берет Пита за плечи и заглядывает ему прямо в глаза.

- Если бы это было так, ты бы никогда не пошел к тому Залу, готовясь сжечь их.

- Я уронил зажигалку случайно, - спокойно выговаривает Пит. - Когда вздрогнул от выстрела. Думаю, я бы все равно это сделал - если бы он выстрелил в Тину, - но об этом невозможно узнать наверняка.

- Я это знаю наверняка. И я уверен в нас обоих.

- Да?

- Да. Итак, сколько они обещают тебе заплатить за это?

- Пятнадцать тысяч долларов.

Ходжес громко присвистнул.

- Если возьмут. Но они возьмут. Мне помогает мистер Рикер, и получается очень неплохо. Первая половина в черновиках уже готова. Художественная проза у меня кое-как получается, а такие вещи - получше. Когда-то, возможно, я сделаю на этом карьеру.

- А что делать с деньгами? Отложишь на колледж?

Он кивает головой. - В колледж я все равно поступлю, так или иначе. Что до этого я не переживаю. Деньги пойдут на Чапел-ридж. Тина переходит в него в этом году. Вы не представляете, как она счастлива.

- Это хорошо, - говорит Ходжес. - Действительно, хорошо.

Они некоторое время сидят молча, глядя на сундук. На дорожке звучат шаги и мужские голоса. Двое парней, которые появились, одеты почти в одинаковые клетчатые рубашки и джинсы, на которых еще видны магазинные складки. У Ходжеса появляется подозрение, что они считают, будто в глубинке все так одеваются. У одного на шее висит фотоаппарат, второй несет вспышку.

- Как пообедали? - Спрашивает Пит, когда они начинают по камням переходить ручей.