Кто не спрятался

– Черт его знает, – впервые задумалась она. – Как будто все у него есть. Доктор технических наук, дача в Апрелевке, квартира четырехкомнатная... Я там не была, но рассказывают, у него миллионная коллекция старинных икон. Разве что... Год назад он пробил однокомнатную дочке директора торга. Наши повозмущались, да скоро перестали, когда всех пайщиков прикрепили к столу заказов. Болтают, что сам Елизар Петрович теперь без балычка или семужки не сидит.

– Откуда у вас такая бездна информации? – поинтересовался я.

– Так ведь я тут с самого рождения живу. А дом-то стеклянный, все насквозь видно, – засмеялась она. Я допил кофе и поднялся:

– Спасибо. Вы мне позволите обращаться к вам за справками?

– Бога ради, – ответила она и вдруг сдвинула брови, спохватилась: – А, собственно говоря, зачем вы приходили?

– За чем приходил – то и получил. Теперь буду знать, что поделывает местная мафия, – ответил я. И, вспомнив дежурного, по отделению капитана Калистратова, заметил уже в дверях: – Мафию вы не видали...

* * *

Елизар Петрович Кадомцев принимал гостя в своем кабинете. И хотя гость был всего лишь участковый инспектор, ему оказывали максимум внимания. Предлагали липтоновский чай, французский коньяк, но гость от всего отказывался и только по сторонам головой вертел: все стены в комнате были завешаны великолепными иконами.

– Воров не боитесь? – спросил я.

– Боюсь, – честно ответил Кадомцев. – Человек, владеющий собственностью, всегда уязвимей нищего: ему есть что терять. Что ж мне их теперь, в речку выкинуть? Это они сейчас подорожали, а когда я их собирал, никто не интересовался. Вот эту Неопалимую Купину я лет тридцать назад выменял на бутылку водки. А сейчас она стоит тысяч тридцать – шестнадцатый век!

– Водка тоже подорожала, – заметил я.

– Да, – скорбно изломал густые седые брови Елизар Петрович и вдруг сказал ни к селу ни к городу: – Как вы думаете, сколько эта... э... Скачкова! Сколько эта Скачкова заплатила Байдакову за фиктивный брак? Какие сейчас расценки?

– А вы уверены, что брак обязательно фиктивный?

– А вы – нет?

Я вспомнил грязную, захламленную квартиру Витьки, в которой не было ни следа присутствия женщины, и вынужден был признаться, что тоже уверен. После чего сказал:

– Насколько я понимаю, вы меня пригласили, чтобы я помог вам доказать эту самую фиктивность. Если так, то хочу предупредить сразу: это не входит в мои обязанности.

– Вы очень проницательны, – произнес он, пристально меня рассматривая. – Мне кажется, мы с вами поладим. Я думаю, нашей бухгалтерии не составит труда выписать вам премию. Рублей пятьсот вас устроит?

– Нет, – вздохнул я. – Боюсь, Елизар Петрович, вы меня неверно поняли. Никаких премий мне не надо. Мне не деньги нужны, а время. Поэтому я вам не могу обещать быстрых результатов.

– Но вы это сделаете? – спросил приунывший было, но затем воспрянувший председатель.

– Постараюсь, – ответил я. В конце концов, такой ответ меня ни к чему не обязывал.

– Ну и отлично, ну и ладушки! – заулыбался Елизар Петрович. – А то ведь посудите сами, в каком мы дурацком положении: Байдаков в тюрьме, увидеться с ним нам нельзя. А эта дамочка, можете не сомневаться, уже завтра въедет в квартиру – и мы ее потеряем! Я квартиру имею в виду, – пояснил он. И продолжал: – Подумать только: три недели, как прописана в Москве, а уже на тебе – роскошная двухкомнатная! Это при том, что у нас огромная очередь нуждающихся! Вы меня понимаете?

Я кивал, что да, понимаю. Хотя, как ни старался, не мог найти в своей душе и капли сочувствия к попавшему в “дурацкое положение” председателю. Особенно в свете ретроспекций голубоглазой Марины. Откровенно говоря, мне совершенно не хотелось заниматься этим склочным делом, таскать из огня каштаны для правления кооператива “Луч”. И уж тем более я не желал заниматься этим в порядке частной инициативы. Поэтому сказал:

– Вот что. Вы напишите официальное заявление нашему начальнику отделения с просьбой помочь. И если он распорядится...

Авось Голубко не захочет лезть в это дело. Но председатель мой неожиданно повеселел. Интересно, подумал я, он уже знает, кому отдаст эту квартиру?

– Чудненько, чудненько, – пел он. – Нет, теперь я вас так просто не отпущу ни за что! – Лев тряхнул своей седой гривой и, не вставая с кресла, открыл бар. В глазах зарябило от сверкающих бутылок. Здесь были джин, виски, коньяк, шампанское, еще какие-то вина в глубине, но не они привлекли мое внимание. На отдельной полочке стояли рюмки с бокалами. И среди них, в первом ряду, оттеснив назад хрустальную посуду, красовались чешские стаканы со старинными автомобилями на боку. Ровно пять штук.