Кто не знает братца Кролика!

Парадная у нее, у ведьмы, в тот вечер странно блистала – сплошная танцевальная зала. Какой-то свихнувшийся электрик разом вкрутил все лампочки – каждая выщерблина высветилась. Здесь бы встревожиться, однако Остапа несло. В предпоследнем пролете на широченном дореволюционном подоконнике меня дожидались двое: словно из воздуха соткались! И ничего ведь не делали, сидели смирненько, бомжи впалые, доходяги синюшные, в свитерах, в шапочках с помпонами – обыкновенные развалюхи, вот только своими граблями чуть ли не скребли по полу. Оказался бы рядом один мой знакомый, он бы определил – это силы. Любитель дона Хуана всегда горячился: среди нас полно призраков, которых прислали сюда для каких-то неведомых целей. Можно, конечно, над подобной чушью смеяться, но, наткнувшись на гиббонов, внутренне я напрягся. И вот ведь еще незадача – от меня отвернулся хранитель. Измотался, глаза у него сомкнулись. Быть ангелом – непосильная работенка. Ничего не поделаешь – не прошмыгнул я мимо, не сделал вид, что не заметил: напротив, уставился на судьбу. И тогда доходяги хрюкнули: «Выпей с нами. Или побрезгуешь?» Есть в жизни то, от чего никак нельзя отмахнуться. Я ведь мог бы схватить помятый стаканчик с бурдой, денатуратом, спиртом гидролизным, выдавить: «С удовольствием! Честь для меня». Ну, и прочее. Но в том-то и дело: они знали, что с ними не выпью. Щерились, уверяли друг друга: «Брезгует!» Надо было польстить дегенератам, опуститься до них. В другое время я и воскликнул бы что-нибудь типа: «Ну, как жизнь, мужики?» Посюсюкал бы, поматерился. Но настолько сделалось тошно, что отказался от трусости. А посланцы гнули роль до конца: «Так ты брезгуешь?» Подняться до Дины осталось совсем ничего, но я не поднялся. И как полагается, отыграл. Выдохнул: «Брезгую!» И они восхитились, ибо реплики ждали, словно манны небесной. И ответили по сценарию: «Брезгает, сука!» Нет, не воткнули мне шило в горло. Не отметились финкой. И даже не застрелили. Прежде чем откланяться и свалить за кулисы, растворив вместе с собой реквизит – стаканчики и бутылку, – они меня просто толкнули. Растянулся я на бликующем мраморе. И после пощупал затылок, но ничего еще не было. В голове загудели турбины, но я приказал: «Не страшно!» И преодолел последний пролет. На затылке словно бутон распускался, а Дина щелкала всеми своими замками. Я прочитал по губам: «Что с тобою, Денис?» И даже увидел крик. И сам закричал, словно она за три километра стояла: «Я ухожу! Навсегдаааа!» И плыл ведь совместно с кроватью, а ведьма металась в обыкновенном халате, наконец-то схваченная врасплох, и повсюду шлепали ее пухлые пятки. И понял я, что дождался – картечь тюкнула, попал осколок гранаты, зацепило меня отскочившим ядром. Веллингтон, когда прискакали к нему доложить, что остались только резервы, ответил: «Так пусть они там тогда и умрут!» Но я не успел просветить насчет Ватерлоо глупышку с такими забавными пятками: меня понесли куда-то. Не поверите: выскочил Кролик! Нырял, негодяй, то с одной, то с другой стороны – спешил за носилками. И ведь не послать его было к черту!

Эпилог

Я в клинике тысячу лет провалялся. Штукатурка крошилась там, как отечественная идеология, рассерженный линолеум дыбился, а уж подобную кашу разве что еще готовили во время альпийского суворовского похода. Но свидетельствую – в коридорах на соломе пациенты не подыхали, «утки» под кроватями не застаивались, полы терзались два раза в сутки с остервенением, больше подходившим для военно-морского флота, и хирурги никого не зарезали.

Лечащий врач, которого одолжил для этой больнички сам Роберт Льюис Стивенсон (оптимистичнейший оскал на миллиард долларов), обрисовал ситуацию:

– Еще часик, и отправили бы тебя в ямку твои безутешные собутыльники. Хорошо, там был этот зубастик!

Надо же, доктор Ливси запомнил спасителя. Позже, конечно, выяснилось – бедная панночка, вместо того чтобы вызвонить «скорую», разыскав в моей куртке визитку, вступила в переговоры со здешним представителем дьявола. Стоит признаться, в подобных случаях все мы до чертиков бестолковы. Но главное – Кролик примчался! И ведь сопровождал до хирургического отделения.