Кто ногами топчет дно

И кровью залитой подушкой.

Той пулей, что я был пробитым.

И навсегда твоей мягкой игрушкой.

А может, используя разных людей,

Мы сами становимся важными?

Для меня и тебя и таких же блядей,

Мы кидаемся фразами влажными.

Стихи на салфетках, кому это нужно?

Скажи, снова выплюни в спину.

Скажи, для чего мне всё это нужно,

Если ты не видишь здесь стимул?

Для чего мы пускаем все свои нервы

На людей, что не стоят и силы.

Для чего собираем разбитые стены,

Если в них мы не видим наживы?

Ты некрасивый торговец,

Что вторгся в тяжёлые сны.

Ты затеял любовниц,

И не видишь совсем глубины.

Твоей невинной походке,

Позавидовали даже конгрессы,

Люди – твои находки,

Ты – ломаешь их интересы.

Поток летящей вниз паники,

Для тебя лишь открытая месса,

И восхваляя свой памятник,

Ты жалкая копия пьесы.

Актёр театра и оперы,

Поёт безразличный роман,

Дома слезами затоплены,

А ты их спасительный план.

Обо мне не напишут журналы,

И я совсем не твой фанат,

Но мне нравятся телеканалы,

Где я как будто арестант.

Тыщённая часть чьего-то целого

Где полный и полный смрад.

Стекло, разлитого белого.

Портящий твой фасад.

Мягкий, но с привкусом горечи,

Создаю свой аромат.

Я – смысл, без поречи.

Я – недобитый солдат.

Лист – без единого слова,

Один и свободный ярлык.

Я – порока основа

И тот, кто не вяжет лык.

Люди, погрязшие в плесени,

Пахли дурным притворством.

Лица хмурые свесили.

Истязая друг друга упорством.

Некогда сладкие слезы,

От счастья стиснули скулы.

Они стеклянные розы,

В мире рыб – они явно акулы.

Хищные, резкие, дикие,

В море мёртвом, они всегда гости.

Дыханье их словно тиканье,

От них нет следа, только кости.

Они – это аутопсия,

Залезут в мозг, под грудную клетку.

Они – твоя асфиксия,

Обжигая огнём твою глотку.

Объёмный квадрат предрассудков,

В котором животные вымерли.

Десятки набитых желудков,

На окнах их белые лилии.

Манера длинною мизинца,

Сладкий чай, и все боли на блюдечке.

Сидящие друг против друга,

Как Золушки возле туфельки.

Всегда на вид очень шикарны,

Одеты так словно с иголочки.

Но душонки то, ваши, печальны,

Они вылетят словно из форточки.

Я чертёнок из третьего круга,

Смеющийся, как под кончину.

Нет, я создание испуга,

Перерезавший Вам пуповину.

Я обязательно надену рубашку,

Которую она так любила.

Это точно последняя тяжка,

Делённого на двоих никотина.

Это точно большая поблажка,

Прощать тебя снова и снова.

Но наша многоэтажка,

Помнит всё слово в слово.

Поцелуи, объятья, ножи.

Неужели опять будет также?

Со мной говорят этажи.

Ну не знаю я, что будет дальше!

Я от вида её спотыкаюсь,

И не пытаюсь казаться даже.

В кино я совсем не снимаюсь.

Я скорее на распродаже.

Свободные люди, как в пропасти.

Им уже некуда деться.

Они растеряли способности,

Найти в мире нужное место.

У них нет зла и добра,

Они в юности пить уже бросили.

Хотя ещё позавчера,

Они всяких матросили.

Пусто… увы… так бывает

Если больно до самой проседи.

Им всем никого не хватает.

Они не только себя забросили.

Каждый в своём лишнем месте,

У каждого разный недуг.

И сидя в прокуренном кресле,

Задавши вопрос: «А где друг?».

А друзья размена валюты.

И ты не найдешь свой приют.

Теперь запускаем салюты

Из самых счастливых минут.

Давай мы сыграем в прятки,

Я буду лёгкой пассивной агрессией.

Застряну там, где твои пятки,

Топтали исходную миссию.

Отыщи меня в сетке, на лавке.

Под шарфом запрячусь я скромно,

А давай поставим ставки?

За сколько я достану до горла.

За сколько под кожу залезу

И не оставлю совсем тебе выбора,

И что если после диеза,

Ты совсем забыл композитора.

Как за пуантами бальные танцы,

И за кадром идёт киноплёнка.

Так и я за этим засранцем.

Как мать за своим ребёнком.

Надо бы сказать что-то нужное,

Но чувства словами не выразить.

Я знаю, тебе это чужда,

Помоги мне тебя выносить.

Не могу не смотреть на улыбку,

И как ярко горят глаза.

Мне бы хотя б на минутку.

Забыть, о чем плачет слеза.

Мне бы не представлять тебя только,

Что с другой ты в огонь до конца.

Мне всего бы, всего легонько

Касаться твоего лица.

Удушье до самых кончиков,

Это странный, но сладкий туман.

Знаю, надо с этим покончить,

Но привычка курить по утрам.

Мысли словно по списку,

Бегут давно по углам.

Я как будто писал расписку,

По всем твоим горьким словам.

Ни в книжках тебе не расскажут,

Ни совет раздадут друзьям,

О том как привычки прикажут,

Так будешь ты жить пополам.

Шарфы на шеи скрепляют парфюм.

Я ночи делил в тишине.

Руки пахнут её, как ягодный трюм.

Пахнут, отныне нигде.

В безымянном один отпечаток,

От долгой, мучительной схватки,

Я больше к тебе без нападок,

Я люблю все твои недостатки.

Разбитыми взглядами, хлесткими,

Избегая с тобой перекрёстки,

И красный зелёным казался,

Я с тобой ничего не боялся.

Рассветы, закаты и море

Я бы до утра с тобой там купался,

Лишь бы только касаться рукою,

Лишь бы только тебе улыбаться.

Ты необъятно красивая птица,

В платье небесного цвета,

Я с тобой и с горы бы разбился,

Если б не осень горевшего лета.

Если б не тоннами бы сигареты,

Кофеин, как повод на время,

Упавши в обратку кометы,

Разъедены белые перья.

Я никогда тебя не оставлю,

И пусть сам дьявол шепчет мне в ухо,

Я за твою жизнь, свою поставлю,

Хорошо мне, холодно или плохо.

Ничего не имеет значения,