Кто освободил Прагу в 1945 г. Загадки Пражского восстания

Чешские друзья сжимали нас в объятиях, целовали, кружили в вихре хоровода. У всех в глазах стояли слезы, но это были слезы радости.

В тот же день нас тепло и сердечно встретили наши воины-фронтовики, находившиеся в Глинско. Для нас, партизан, боевые действия в тот день закончились, а регулярным частям пришлось еще несколько дней (до 12 мая) сражаться с фашистскими войсками, отказавшимися капитулировать. И после Дня Победы на земле Чехословакии шли ожесточенные бои. И после Дня Победы здесь погибали наши воины. Среди них был и мой старший брат Петр. Военная судьба занесла нас на один участок фронта, но встретиться нам так и не довелось…

Волнующим, трогательным был у нас, партизан гусовцев, день 18 мая. Впервые за полгода с лишним мы собрались все вместе.

Вспомнили пройденный путь — от десанта из 12 человек до бригады из 444 партизан — сынов и дочерей советского и чехословацкого народов. К этому числу надо прибавить еще около 1200 сотрудничавших с нами чешских патриотов, среди которых огромную роль играли члены народных выборов и бойцы ЦПС.

Наша горсточка десантников не продержалась бы и месяца, если бы не пользовалась постоянной поддержкой населения Высочины, которое с безграничной любовью относилось к великой Стране Советов и люто ненавидело фашистских поработителей.

Особо хочется сказать о женщинах. Сколько опасных заданий выполнили отважные связные Зденка Моравцова, Анежка Штулова! А разве можно забыть Ружену Балкову, Анну Юнову, Анну Главкову и многих других женщин!

И вот пришла пора расставания. Бригада расформирована. Мы поступаем в распоряжение военного командования. Чехословацкие товарищи возвращаются к мирному труду.

В скорбном молчании почтили собравшиеся память боевых друзей, погибших у деревни Лешковице, нашего дорогого командира Александра Васильевича Фомина. Вспомнили не дожившего до Победы Николая Шустова. Поговорили о Н. Химиче и Н. Кныше, которые ушли в другой отряд.

Сердечным напутствием провожал нас, советских партизан, комиссар Тума, прошедший с бригадой весь путь — от первого дня до последнего, так много сделавший для развертывания антифашистской борьбы на Высочине»^{279}.

ИЗ ФРОНТОВОГО ДНЕВНИКА П.Н. ЛУКНИЦКОГО

«Часы торжества

В те дни штаб 2-го Украинского фронта находился в Модре, небольшом чехословацком городке у подножия восточных склонов Малых Карпат, километрах в тридцати от Дуная, и расположенной на левом ее берегу столицы Словакии — Братиславы. Специальные военные корреспонденты нашей центральной печати жили в разных предоставленных им городским самоуправлением квартирах, из числа тех, что были брошены бежавшими из города немецко-фашистскими оккупантами. Отсюда, из Братиславы, корреспонденты выезжали в нужные им части наших наступавших войск и в те окрестные городки или села, где дислоцировались различные управления и отделы штаба. В распоряжении каждого из корреспондентов имелись закрепленные за ними автомашины с шоферами, всегда готовыми выехать в любом направлении. Как спецвоенкор ТАСС, я имел в своем распоряжении двух сменных шоферов — гвардии старшину Эдуарда Агаджанова и сержанта Василия Шилова. Оба были моими самыми близкими в ту пору фронтовыми друзьями-товарищами…

7 мая 1945. Братислава

Сегодня, в предвидении новой волны наступления, на сей раз — на Прагу, ездили с Эдуардом Агаджановым за нарядом из Модры в Сенец, где расположен отдел снабжения горючим управления перевозок тыла.

Сенец — живописный городок на середине пути между Модрой и Братиславой. Мой новенький, темно-вишневый «ханомаг» шел с большой скоростью по великолепному шоссе, пересекающему вдоль склонов Малых Карпат южную Чехословакию.

Показалась нарядная, вся в курчавой зелени, украшенная трехцветными флагами деревенька. Девушка в нашей солдатской форме выбежала на дорогу, подняв руку, остановила нас — ей нужно было ехать в одном с нами направлении. Шофер — молодой старшина, чернобровый, красивый Эдуард Агаджанов, глянув на меня, резко затормозил.

Девушка — связистка полка — сразу же сообщила волнующую весть:

— Товарищ майор! Германия капитулировала перед всей Европой, и Прага взята, — только что слушали радио!

— Чье радио?.. Совинформбюро?

— Нет, товарищ майор, радиостанции Франции, Америки, Англии… Нашу волну не могли поймать!.. Насчет Праги я, конечно, не знаю, вам, наверное, виднее, а уж насчет капитуляции… это — точно… Подписали акт!..

Так от ефрейтора полка связи — от девушки, попавшей из Архангельска в прифронтовую деревню Чехословакии, услышал я первую весть о величайшем событии в мире.

Въезжаем в Сенец. Управление перевозок тыла. Подполковник Райков ничего не знает. Еще никто ничего не знает. Включаем радио, ищем… Другие приходят, — слухи, но ничего определенного.

К вечеру въезжаем в Братиславу, спешу «домой», где меня ждут «тассовцы»—прилетевший из Москвы Ратнер и фотокорреспондент Доренский. «Слышали?» — «Нет, не включали приемник»… Оба взволновались, включаем радио, тщетно пытаемся поймать Москву. Наконец какая-то наша станция — передает приказ… о взятии Бреслау…