Кто подставил Ратмира Котрандашева

– Наташенька! – мужчина, забыв, что он с помойным ведром, стал быстро спускаться с лестницы, направляясь к дочери. – Не ходите туда, ну ладно там у них, у прокуратуры, свои проблемы, ты только туда не суйся, я прошу тебя, – настойчиво сказал отец Наташи. Поставив на траву красное пластмассовое ведро, он, спеша, подошел к дочери. Пройдя сквозь незакрытую калитку, по-отечески обнял за плечи Наташу. Глядя в ее глаза, Геннадий Петрович старался всем своим желанием объяснить всю серьезность дела.

– Говорю тебе, Наташенька, здесь тебе нет шуток, это проклятое место.

Стараясь разубедить ее в своих действиях, он, не отрывая взгляда от нее, тяжело вздохнул, наконец решая сказать всю правду, но, боясь, что его собственная дочь может лишь посмеяться над ним и решить, что ее отец выжил из ума. Но иного выхода он не видел.

– Вчера вечером, когда вы с подружками гуляли где-то, я вышел во двор и случайно обратил внимание на дом Панкратовых, – Геннадий Петрович снова тяжело вздохнул, не решаясь продолжать, так как начало рассказа уже показалось ему подозрительным для нормального человека.

Он отнял от дочери руки, ждал, когда Наталья сама захочет узнать об окончании его истории, не выдержав и доли минуты, хотел развернуться.

– Ну, так че, папаня? Че там? Ты увидел там злобного мертвеца, разгуливающего по дому? – не без иронии спросила Наташа.

– Не знаю, Наташенька, – он понимал, что сказал лишнее, но глаза дочери заставляли продолжать рассказ, он повернулся к ней лицом, – конечно, это выглядит странным, но я… точно видел там…

– Ну?

– Там, внутри, свет, наверное, ночника, но он, понимаешь, явно отражал силуэт человека, который ходил по комнатам и все время почему-то осматривался. Потом я, конечно, подумал, что там кто-то поселился, я мог не заметить, может, в этот день приехал кто-нибудь из родственников…

– Папа!

У Наташи не было желания долго слушать отца, она быстро теряла терпение. И хотела скорей скрыться за маленьким домиком, где хранились овощи и другие вещи, банки с вареньем из крыжовника, диких яблок, черемухи и других ягод, маринованные помидоры и огурцы, сушился шиповник и грибы.

Солнце на небе припекало еще больше. Синее небо, казалось, очищалось от нависших с утра и невидимых под завесой утреннего тумана облаков. Лучи ниспадали прямо на жесткие волосы девушки, она сняла джинсовую курточку. Геннадий Петрович немного зажмурил левый глаз.

– …Я решил пройти туда, подойдя к двери, уже начиная чуять, что здесь творится что-то неладное, в общем, мои подозрения, к сожалению, подтвердились. Прибитые двумя гвоздями двери оставались на месте. Точь-в-точь, как и раньше, их шляпки, забитые грязью, даже не были затронуты.

Наташа, казалось, сейчас окончательно потеряет терпение. Он словно предугадал слова, которыми его дочь захочет сейчас ему возразить.

– Конечно, дочка, я обошел весь дом, протоптал, осторожно ступая весь огород, – ничего. Никаких намеков на следы или тайный лаз. Пусто, – он развел руками с глупым выражением лица, стараясь хоть этим отвести от себя подозрение на паранойю, – земля целая, как ничего год назад не было сажено, так ничего и не взращено этим, – проговорил он скороговоркой.

Наташа, собственно, так и предполагала. По ее небольшим наблюдениям сейчас складывалась довольно-таки понятная картина подозрений. За странным домом всегда был глаз да глаз, гуляя в своем дворе или выбегая к причалу, где обычно стирали белье, им приходилось ненароком видеть место происшествия. За последние три года, по крайней мере, проводимые здесь, на даче, в стороне от городской суеты, возле дома потерпевшего дяди Валеры, так называли его местные ребята, она не замечала пенья ни одной птицы, даже не забегала на некоторое время чья-либо беглая собака – ни одно животное.

Наташа припомнила случай, как однажды вездесущий беспризорник колли Василий появился у проема открытой калитки этого двора, в то время как Валера с племянницей Эллой Березой и ее матерью готовили в шашлычнице шашлыки. Запах настолько разнесся по округе, что приманил добродушного пса неведомо откуда. Клавдия Захаровна, тетя Клава, сестра хозяина дачного дома, бросила недожаренный кусок собаке. Тому сделать три шажка – и лакомая еда окажется в его глотке. Василий же, напротив, вместо привычного дружелюбного виляния хвостом в знак благодарности, лишь оскалился на находящихся за забором людей и направился в обход по склону, перебирая лапами вдоль речки по другую сторону от семьи Панкратовых.

Время шло, облака, казалось, ожившие на небе, словно теряли свое настроение и вот-вот, набухнув темной синевой, сейчас хлынут проливными слезами от нелепой обиды. Наташа заметила перемену погоды.

– Но, папа, что ты хочешь мне сказать, что там находятся настоящие призраки?

– Не знаю, дочка, – Геннадию Петровичу и самому уже не нравился весь этот разговор о том, чего он и сам не знал, – одно тебе скажу: держись подальше от этих мест.