Кто похитил Сэсси Манун?

Подъездная дорожка, ведущая к дому, была плотно забита припаркованными машинами: тут — «роллс-ройс», там — «кадиллак», чуть подальше — «альфа-ромео». Опоздавшие гости были вынуждены ставить свои машины у подножия холма на обочине шоссе и взбираться наверх по извилистой дорожке, по обеим сторонам которой на пальмах были развешаны гирлянды янтарных лампочек. Фасад дома тоже был усеян разноцветными огоньками, четко очерчивавшими его контуры на фоне ночного неба. Откуда-то изнутри доносилась местная музыка.

Ровно в девять тридцать Келли, Фрэнк и Робби вылезли из такси у начала подъездной дорожки, расплатились с водителем и спустя пять минут поднялись к распахнутой настежь входной двери. Все трое — в легких спортивных костюмах и при галстуках, ради такого случая даже Келли приоделся.

То и дело подходили новые гости, но никто и не думал их встречать или проверять приглашения. Убедившись в этом, трое компаньонов спокойно вошли в дом, кивнули друг другу и разошлись по разным комнатам.

На первом этаже яблоку негде было упасть, зато на втором — почти никого. Вокруг проворно сновали официанты, подтаскивая с кухни подносы с напитками, сэндвичами и чистыми пепельницами. Гости расхаживали по комнатам, болтали, жевали, пили, позвякивая кубиками льда в бокалах… И курили, курили, курили…

Чем старше и важнее был гость, тем ближе ко входной двери он предпочитал оставаться. Главная гостиная, начинавшаяся сразу за вестибюлем, была оккупирована курильщиками сигар — бизнесменами и финансовыми тузами, небрежно стряхивавшими толстые колбаски пепла на ворсистый темно-лиловый ковер. В воздухе витали такие выражения, как «процентные ставки», «контрольный пакет», «грабительские налоги»… Некоторые из них явились с женами — удивительно похожими друг на друга, дорого, но безвкусно одетыми полными женщинами, небольшими группками расположившимися на расставленных вдоль белых стен банкетках. Зрелище это напоминало выставку смешных кукол на витрине дешевого магазинчика, и мисс Рашби выделялась среди «присутствующих здесь дам», как подводная лодка в стаде китов.

В следующей комнате, набитой книгами, купленными оптом на аукционе, а потому носившей гордое название «библиотека», вовсю дымили трубками «интеллектуалы» — преуспевающие сценаристы, режиссеры и продюсеры. Здесь смысл всех разговоров сводился в основном к одному — сколько бы они заработали в этом году, не будь у них такого бестолкового агента. Здешние жены, все как на подбор с длинными распущенными волосами, предпочитали вести беседы на более «актуальные» темы — некоторые из них не виделись со времени последнего марша протеста на Вашингтон. В дальнем углу за партией в «веришь — не веришь» в окружении еще пяти партнеров сидел майор Ффорк-Линтон, и было похоже, что пока выигрывает только он.

Еще дальше, в комнате, из-за обилия больших окон и экзотических растений в кадках считавшейся солярием, собрались курильщики сигарет — актеры, певцы, комики и прочие знаменитости, обменивавшиеся впечатлениями о недавно прочитанном бестселлере. При взгляде на их жен — одетых по последней моде длинноногих красоток с пустыми лицами — сразу же вспоминалась приемная киностудии «Капабланка» в те дни, когда происходит набор в массовку. Бенни Бернард, твердо решивший кого-нибудь закадрить, жадно озирался по сторонам, выискивая подходящую кандидатуру.

Снаружи, у бассейна, ловили свой кайф поклонники марихуаны — в основном молодые хиппи в возрасте от двадцати до двадцати пяти, так называемое «новое поколение» — герои телесериалов, участники рок-групп и актеры, в свое время популярные в роли «бунтарей без причины». Здесь никто не был женат — во всяком случае, не так чтобы очень; все уже давным-давно переспали друг с другом, так что не оставалось ничего другого, кроме как танцевать вокруг бассейна и, пытаясь перекричать музыку, рассказывать друзьям и подругам о результатах последних анализов у венеролога.

По всему дому, словно дрожжи в перевернутом пироге, расползлись критики, колумнисты, свободные журналисты, составители сборников поэзии и антологий современной прозы, — в общем, вся та разношерстная публика, которая всегда вертится вокруг любого мало-мальски известного кинофестиваля.

Оркестр сидел в патио у бассейна — маримба, электрогитары, барабаны, конги, бонги, маракасы и так далее. Ребята старались вовсю, «обстреливая» танцующих мощным звуковым цунами через выложенный розовой плиткой прозрачный бассейн с подводной подсветкой. На пальмах, тянувшихся вдоль бамбуковой ограды, отмечавшей границу участка, сверкали зеленые и красные лампочки, синие и желтые лучи вращающихся прожекторов выхватывали из темноты потные возбужденные лица… А дальше за бассейном простиралась тропическая ночь — черная, тяжелая, дышащая жаркой влагой и наполненная москитами.