Кто помогал Гитлеру. Из воспоминаний советского посла

Провожая Идена, который из Москвы отправлялся в Прагу и Варшаву, я старался уверить себя, что мои сомнения неосновательны Но где-то в глубине души оставался червячок, который не давал мне покоя..

Увы! — мои сомнения оказались более чем основательными. Последовавшие затем события показали это с полной очевидностью.

Черчилль и Бивербрук

Однако прежде чем перейти к изложению названных событий, я считаю необходимым остановиться на одном крупном успехе, который нам принесла кратковременная оттепель в англо-советских отношениях.

Я уже говорил, что, направляя меня в Лондон, М. М. Литвинов по поручению Советского правительства ставил передо мной как важнейшую задачу установление связей и контактов с консервативными кругами. Я начал действовать в этом направлении с первых же дней моей работы в Англии. Но до наступления оттепели мои усилия имели весьма умеренный успех. Мне удалось «завоевать» либералов, в том числе таких крупных, как Ллойд Джордж, Герберт Самуэль, Арчибальд Синклер и др.; либералы, конечно, составляли часть господствующего класса, но в 30-х годах, как я уже упоминал, они не пользовались большим влиянием на правительство. Что же касается консерваторов, то тут я сумел завести знакомство с некоторыми лицами второго и третьего ранга, однако фигуры первоклассные по-прежнему сторонились советского посольства.

Единственным исключением был дом Асторов, но это объяснялось особыми причинами. Леди Ненси Астор в 1931 году вместе с Бернардом Шоу и лордом Лотианом совершила поездку в Москву, была принята руководителями Советской страны и в этот период разыгрывала из себя «друга» СССР. Ниже я расскажу, как несколько лет спустя та же Ненси Астор превратилась в злейшего врага Советского Союза. Однако в консервативных кругах статус леди Астор был не очень высок: ее считали богатой и взбалмошной американкой, способной на любую экстравагантность, чем-то вроде политической «enfant terrible». Поэтому тот факт, что советский посол поддерживал знакомство с леди Астор, еще не открывал перед ним дверей других консервативных цитаделей.

Наступление оттепели все это изменило. С нами стали искать знакомства руководящие политики консервативного лагеря Я, разумеется, старался использовать до максимума создавшуюся конъюнктуру и действительно успел установить прочные контакты с целым рядом виднейших представителей британского консерватизма, контакты настолько устойчивые, что они сохранились даже позднее, когда кратковременная оттепель в англосоветских отношениях уступила место сначала похолоданию, а затем и настоящему морозу. Наиболее важными и интересными из этих новых знакомых были, несомненно, У. Черчилль и лорд Бивербрук.

В конце июля 1934 года, примерно через месяц после описанного выше завтрака с Саймоном, Ванситарты пригласили меня с женой к себе на обед. Кроме нас, присутствовал еще Черчилль с женой. Положение, которое в это время занимал Черчилль, было очень своеобразным.

Потомок герцога Мальборо и один из знатнейших аристократов Англии, Черчилль сделал блестящую политическую карьеру и сменил длинный ряд министерских кресел вплоть до столь высокого в британской правительственной иерархии поста, как пост министра финансов (1924–1929 гг.). Но тут вдруг произошла заминка. К тому моменту, когда мы встретились с Черчиллем в доме Ванситартов, он уже пять лет не занимал никаких министерских должностей, формально оставаясь лишь обыкновенным депутатом парламента. Забегая несколько вперед, скажу, что на этом «низком уровне» Черчилль пребывал до самого начала второй мировой войны. Правящая консервативная партия явно не хотела пускать его к вершинам власти. В чем было дело?

Моя гипотеза сводится к следующему: десятилетие 1929–1939 годов было периодом сравнительно спокойного развития английской политической жизни, и арену государственной деятельности заполнили люди средние и даже мелкие, такие как, например, Невиль Чемберлен. Самуэль Хор, Галифакс, Саймон и др. Нет надобности преувеличивать политические качества Черчилля, как это часто делается в западной литературе; Черчилль нередко ошибался в оценке людей и событий (об этом мне еще придется говорить); во время войны он взял неправильную линию, неправильную даже с точки зрения британских интересов, дальнего прицела, но все-таки Черчилль был гораздо умнее всех только что перечисленных персонажей и вдобавок отличался еще сильным авторитарным характером. Поэтому тогдашние министры его просто боялись, боялись, что благодаря своим качествам и своему авторитету в консервативных кругах и в стране он подавит их, скрутит, превратит в свои пешки. Пусть уж лучше такой матерый политический бульдог стоит в стороне от дороги, по которой сравнительно гладко катится колесница власти!.. Только грозный кризис «второй мировой войны вернул Черчилля в правительство — сначала в качестве морского министра, а потом в качестве премьера. Но тут в игру вошли уже такие факторы, над которыми «Чемберлены» и «саймоны» были не властны.