Кто помогал Гитлеру. Из воспоминаний советского посла

Таким образом, сборник, о котором идет речь, включает в себя квинтэссенцию того, что может быть сказано против Советского Союза. На его страницах во всяком случае нельзя найти никаких послаблений, никаких скидок в пользу СССР. Тем любопытнее ознакомиться с документами, которые имеются в этом «обвинительном акте» против Советского правительства. Что же они говорят?

Весь сборник разбит на восемь разделов, из которых для нашей цели представляет интерес только первый. Он почти целиком охватывает период тройных переговоров (от 17 апреля до 14 августа 1939 г.). В первом разделе приведено 32 документа, весьма неравномерно распределяющихся по месяцам: в апреле—1, в мае —12, в июне —7, в июле —5, в августе (до 14 августа) —7 Однако гораздо важнее хронологического распределения содержание опубликованных документов.

В апреле, мае и июне приводимые документы в основном касаются экономических вопросов текущего порядка. Вопросы политические также иногда затрагиваются, но лишь изредка и попутно, нося характер ни к чему не обязывающего взаимного зондажа. Обычно речь идет о возможности улучшения отношений между СССР и Германией, которые в то время отличались большой напряженностью. Такие разговоры являются повседневной рутиной между дипломатическими представителями любых двух стран, отношения между которыми оставляют желать лучшего. Ничего «зловещего», направленного против интересов Англии и Франции, в советско-германских разговорах указанного периода нет. Ни о каком двуличии советской политики говорить не приходится. Приведу некоторые конкретные детали.

К апрелю, как только что было упомянуто, относится лишь один документ. Он является записью переговоров между германскими и советскими представителями в Берлине о статусе советского торгпредства в Праге и о выполнении советских заказов на заводах Шкода, сделанных там еще до захвата Чехословакии Германией. Вопрос этот, как видим, относился к области текущих экономических отношений между двумя странами и не имел никакого заострения против западных держав.

5 мая видный представитель германского министерства иностранных дел Шнурре, занимавшийся главным образом экономическими вопросами, пригласил к себе советского поверенного в делах в Берлине Астахова и сообщил ему, что заводам Шкода предписано выполнить советские заказы. Астахов, естественно, выразил удовлетворение по поводу этого сообщения и поинтересовался, не будут ли в ближайшем будущем возобновлены прерванные в феврале 1939 года советско-германские переговоры (также по вопросам экономическим), на что Шнурре дал уклончивый ответ. Далее Шнурре в своей записи этого разговора говорит:

«Астахов коснулся отставки Литвинова (которая произошла за два дня перед тем. —И. М) и, не спрашивая прямо, пытался выяснить, не приведет ли это событие к изменению нашей позиции в отношении Советского Союза» [68].

Если Шнурре правильно передает то, что говорил в данной связи Астахов (в чем, конечно, никак нельзя быть уверенным), то надо полагать, что он хотел произвести известный зондаж: отставки Литвинова тогда истолковывалась на Западе как переход СССР от сотрудничества с Англией и Францией к политике изоляции или даже к сотрудничеству с Германией Галифакс 6 мая (об этом я уже упоминал) поставил мне прямо в лоб вопрос, как надо понимать освобождение Литвинова от обязанностей наркома иностранных дел и остаются ли в силе сделанные нами 17 апреля предложения о тройственном пакте взаимопомощи. Советскому правительству могла быть полезна информация о том, как реагируют правящие круги Германии на происшедшие в Москве перемены. Но весьма вероятно, что на самом деле вопрос об эффекте отставки Литвинова на германо-советские отношения поставил сам Шнурре и только в своей записи разговора изобразил дело так, будто бы данный вопрос исходил от Астахова (подобные трюки встречаются в практике буржуазной дипломатии), ибо, когда четыре дня спустя, 9 мая, тот же Астахов представлял работнику германского министерства иностранных дел Брауну фон Штумму вновь прибывшего корреспондента ТАСС Филиппова, то в ответ на вопрос Штумма, какое влияние на советскую внешнюю политику произведет смена, происшедшая на посту наркома иностранных дел, Астахов сказал, что Литвинов проводил не свою собственную политику, а политику, «вытекающую из общих принципов Советского государства»[69]. Какая бы версия названного разговора ни была правильной, во всяком случае не подлежит никакому сомнению, что зондаж об эффекте отставки Литвинова отнюдь не означал чего-либо, имеющего хотя бы отдаленное сходство с переговорами о соглашении с Германией.

17 мая Астахов опять посетил уже известного нам Шнурре и вел с ним переговоры о статусе советского торгпредства в Праге. Затем Шнурре в своем отчете пишет: