Кто послал Блаватскую?

Именно в рубрике “полемика” была опубликована ее статья. Но вот что странно: тот мой текст, с которым вступает в полемику Наталья Бондарчук, не знаком читателям “ЛГ”. Ведь он был опубликован не в “Литературке”, а в “Вечернем клубе” (16 апреля 1998.) Наталья Бондарчук, во-первых, почему-то называет мое интервью статьей (что уже свидетельствует о маловнимательном чтении), во вторых – не приводит его названия, в третьих - не указывает, где же был опубликован текст, вызвавший ее критику. Точно также Н. Бондарчук старательно избегает упоминания названия моей книги “Сатанизм для интеллигенции”, цитаты из которой она также использует в своей статье.

В том предпасхальном интервью я рассказал о радостном, на мой взгляд, повороте, который произошел в последние дни жизни Сергея Бондарчука. Всю жизнь он прожил с Львом Толстым, то есть – без Церкви. Но когда его душа начала расставаться с телом и обострились духовные чувства, он начал воочую видеть, что есть нематериальный, духовный мир, и что этот мир без Христа - страшен. Попросту говоря – он начал видеть бесов. По его просьбе к нему пришел православный священник, исповедовал его и причастил. В доме появились иконы – а страхи ушли. Именно священник, исповедовавший Бондарчука и рассказал мне об этом случае (не раскрывая, естественно, того, о чем шла речь на самой исповеди). Так что ровно ничего, что могло бы быть оскорбительным для памяти Сергея Бондарчука, мною сказано не было. Дочь Бондарчука совершенно справедливо подчеркивает, что Лев Толстой был очень дорог для ее отца. Но – не всю жизнь. При том повороте в жизни отца, когда от толстовской философии он повернулся к участию в церковной жизни, она не присутствовала. А были ли страхи и была ли исповедь и причастие – пусть уж Наталия Сергеевна спросит у своей сестры…

В моем интервью я действительно говорю о том, что даже талантливый человек может оказаться во власти весьма недоброкачественных настроений и одержаний. Творец жаждет “вдохновений” и “наитий”. Но качество этих “вдохновений” может оказаться совсем не добрым. Человек, раскрывающий свою душу в ожидании “озарений”, равно как и человек, стремящийся спровоцировать в себе прилив “страстей” с тем, чтобы потом их достовернее описать, может отвыкнуть регулировать свои страсти и чувства, и, что еще хуже – может и просто стать одержимым…

Об этом и говорят слова Александры Андреевны Толстой: "он издевался над всем, что нам дорого и свято... Мне казалось, что я слышу бред сумасшедшего... Наконец, когда он взглянул на меня вопросительно, я сказала ему: "Мне нечего Вам ответить; скажу только одно, что, пока Вы говорили, я видела Вас во власти кого-то, кто и теперь еще стоит за вашим стулом". Он живо обернулся. "Кто это?" - почти вскрикнул он. - "Сам Люцифер, воплощение гордости"[646]. Наталья Бондарчук до такой степени невнимательно читает мой текст, что почему-то начинает рассказывать о том, Александра Львовна Толстая никогда так об отце не отзывалась. Перепутав Александру Львовну с Александрой Андреевной (в моем интервью имя, отчество и фамилия А. А. Толстой были названы полностью), Бондарчук пишет, что “Кураев лжет, что Александра Львовна Толстая…”.

Но если бы можно было ограничиться замечанием, что Наталья Бондарчук невнимательна в чтении! Увы, она еще и недобросовестна. Мое высказывание: “Христианство как раз и началось с бунта против справедливости” приводится ею с комментарием: “Смелое высказывание, диакон Кураев, но абсолютно нехристианское”. Недобросовестность Н. Бондарчук здесь в том, что в моем интервью более чем ясно поясняется – что же именно может отменить сраведливость: “Замечательны слова преп. Исаака Сирина: Не называй Бога справедливым, ибо если Бог справедлив, то я погиб. Христианство – это путь любви, которая выше закона… Бог может прощать там, где карма должна казнить”.

Н. Бондарчук спрашивает: “Где же увидел современный книжник нарушение Христом закона справедливости?”. Отвечаю: в седьмой главе Евангелия от Иоанна. Эпизод с блудницей, которую привели ко Христу для того, чтобы Он справедливо, по закону осудил ее (тогдашний закон, кстати, требовал смертной казни через побиение камнями). Ответ Христа, надеюсь, памятен всем… А разве справедливо прощение разбойника? Разве справедливо, разве соответствует принципу “око за око, глаз за глаз” поведение отца из притчи о блудном сыне?

Как и все христианские проповедники, я говорю о том, что любовь и милосердие выше холодной самоуверенности и однозначности закона – а Наталья Бондарчук представляет меня в качестве хулигана, призывающего к беззаконию и анархии.

Понятно ли, почему Наталия Сергеевна не указала, с какой именно моей статьей и книгой она полемизирует? – Ведь иначе дотошный читатель мог бы найти критикуемый текст и сам провести необходимые сопоставления.