Кто последний за смертью?

Сергей Рокотов Кто последний за смертью?

Отныне для него новогодний праздник ассоциируется с этой темной мрачной историей. Вспоминая эти события, он испытывает смешанное чувство щемящей горечи и какой-то досады. Почему этот светлый праздник у него омрачен, и видимо, навсегда? Впрочем, у него многие дни связаны с какими-то событиями, а, следовательно, и с преступлениями. Работа такая…

Рабочий день кончился, подходило к концу 31 декабря 1992 года. День выдался нельзя сказать, чтобы слишком сложный, однако, было много какой-то муторной волокиты с бумагами, допросами свидетелей по двум запутанным делам. Николаев взглянул на часы ух, ты, уже пять минут девятого. А ведь он обещал Тамаре быть дома не позже семи и еще купить по дороге кое-что из продуктов. Ну, ничего — он еще успеет с продуктами теперь никаких проблем, купить можно что угодно — и шампанского, и закуски любой. Проблемы теперь совсем другие.

Николаев вел уголовные дела, где замешаны серьезные деньги. Мошенничества, грабежи, порой с убийствами. Страна как будто просыпалась после застойной спячки — всюду делались деньги, наживался первоначальный капитал, как почему-то считалось, для того, чтобы вывести страну на путь подлинного прогресса. Однако, в последнее время Николаев все больше и больше стал сомневаться в том, что этот прогресс когда-либо наступит. Лично в его жизни мало что изменилось, только дел серьезных прибавилось, и дела стали совсем иными. Появились частные предприятия, а, соответственно, и рэкет, о котором еще два три года назад никто и не слыхивал. А, между тем, его зарплата становилась все меньше и меньше, не в самом буквальном смысле, конечно, а в том, что все меньше и меньше можно стало на эти деньги купить, и, соответственно, все ниже становился уровень жизни. Однако, упорный Николаев все же умудрялся тайком от жены откладывать деньги на покупку «жигуленка» подержанную машину в приличном состоянии можно было купить за две тысячи долларов. А Николаев уже накопил полторы — эти деньги лежали в надежном месте, и Тамара о них ничего не знала — иначе немедленно нашла бы им другое применение.

Николаев надеялся купить машину к лету и на ней всю семью отвезти к морю — например, в Крым. А Николаев заядлый автомобилист. Он уже имел несколько лет назад старенький «Москвич-412». Лимузин был всегда на ходу, Николаев посвящал его профилактике и ремонту все свободное время, благо, от отца ему достался железный гараж с хорошим набором инструментов. Так что машина прошла бы еще немало километров, если бы не тяжелая болезнь семилетнего Коли. Понадобились деньги на лечение, и Николаев поддался на уговоры соседа по гаражу и продал ему «Москвич». Деньги, конечно, очень тогда пригодились, но с тех пор Николаев не мог проходить по двору без болезненного ощущения потери при виде «Москвича», который у нового владельца быстро вышел из строя. Сосед купил себе новую машину и поставил в гараж, а совсем недавно веселый и живой красный «Москвич» ржавел теперь куском металла во дворе — с него сняли все запасные части, какие только возможно. Так этот бывший автомобиль и мозолил постоянно глаза Николаеву — пройти в подъезд, не видя его, невозможно. И вот теперь Павел готовился купить новую машину и, кажется, ничто не может ему помешать. Два приятеля обещали дать ему денег взаймы поближе к апрелю, а третий хотел приобрести новую машину и обещал весной продать Николаеву «шестерку» в очень хорошем состоянии.

Николаев уже надел пальто и шапку, как вдруг раздался телефонный звонок. Паш, ну сколько можно работать? Мы же заждались! — возмущалась Тамара. — Мы же с Верой и елку нарядили, и на стол уже накрываем. Ты обещал еще ветчины купить и торт! И Коля до сих пор где-то пропадает, боюсь, как бы они с Федькой не начали Новый Год заранее встречать. Так когда ты приедешь? Все, все, Тома, я уже одет, через час буду дома, ветчину уже купил — отличная ветчина, а за тортом сейчас в кондитерскую зайду. Бегу! До встречи.

Николаев положил трубку, застегнул на все пуговицы пальто и вышел. Запирая дверь, он опять услышал звонок.

«Забыла что-нибудь сказать», — решил Николаев. Не подходить, что ли? Нет, лучше подойду, а то потом из дома еще раз бежать в магазин придется. А здесь все-таки центр, все под рукой."

Сколько раз он потом проклинал себя за то, что подошел тогда к телефону. Порой проклинал, а порой хвалил — не подошел бы, не оказался бы в гуще тех странных и страшных событий. Надо было или нет? Кто знает, но от судьбы не деться никуда, тем более, на такой работе…