Кто предал СССР?

Впрочем, коммунистам, всем советским людям, да и нашим сторонникам и противникам за рубежом, надо знать следующее.

В период подготовки к XXVIII съезду партии, когда обсуждались тезисы Отчетного доклада, я настаивал на том, чтобы четко сформулировать главную опасность, угрожающую нормальному ходу перестроечных преобразований. Яковлев, Медведев в качестве главной опасности по-прежнему продолжали выдвигать консерватизм. Это было зафиксировано в варианте Отчетного доклада, который рассматривался в Политбюро. Ознакомившись с ним, я направил Горбачеву свое мнение, в котором указывал, что существует по меньшей мере три главные опасности: консерватизм, национал-сепаратизм и силы, толкающие страну к врастанию в капитализм. Скажу откровенно, консерватизм в моем понимании — а я его изложил выше, — на мой взгляд, не являлся основной опасностью для перестройки. Однако в этом вопросе я пошел на политический компромисс, самым важным для меня было указать на опасность национализма.

К сожалению, в докладе опасность активизации националистических сил была представлена лишь как «серьезное осложнение» в реализации задач перестройки. Иными словами, даже в середине 1990 года, когда исподволь начинался процесс разрушения СССР, все еще преуменьшалась главная опасность — национал-сепаратизм.

И все-таки в Отчетном докладе Горбачева XXVIII съезду партии, как известно, упомянуты все три опасности. Но не прошло после съезда и месяца, как Горбачев, выступая на маневрах Одесского военного округа, снова в качестве опасности для перестройки назвал лишь консерватизм.

Только спустя полгода, на декабрьском Пленуме ЦК КПСС 1990 года, Горбачев сделал доклад, в котором говорилось:

«Теперь уже невооруженным взглядом видно: сепаратистов не интересуют подлинные чаяния народов, спекулируя на святых чувствах, они стремятся реализовать свои планы. Нельзя пройти мимо того, что иные националистически настроенные деятели, провозглашая лозунги о «великой» Литве, Украине, Молдавии и т. д., начинают открыто заявлять претензии на те или иные территории. К чему это может привести и уже приводит, всем нам хорошо известно. Скажу прямо: сейчас в стране нет более серьезной опасности, чем махровый экстремистский национализм, нагнетание межнациональной розни».

Снова запоздали — на сей раз поистине катастрофически! Как горька мне эта моя правота! И главное: почему, почему же все-таки Горбачев и его ближайшее окружение не прислушались к моим и другим подобным предостережениям? Почему замолчали, положили под сукно мои письма, обращенные к членам ЦК, грубо нарушив тем самым принцип коллективного руководства?

Время дает ответы и на эти вопросы. Со своей стороны могу сказать, что Горбачева умело вовлекли в сугубо политическую борьбу, пугая «правой» опасностью, намекая на судьбу Хрущева. В итоге вместо реальной опасности, угрожавшей перестройке, — махрового национализма, ему подсунули опасность мнимую — в виде консерватизма, причислив к консерваторам политиков, стоящих на позициях реализма, социализма.

И еще. В приведенном письме к членам ЦК и Горбачеву я указывал на то, что межнациональные конфликты и центробежные силы в федерации срывают выполнение экономических программ, ведут страну к хозяйственной катастрофе. Главным я считал спасение СССР как целостного государства.

Но разве не об этом шла речь в докладе Горбачева на четвертом (1991 г.) Съезде народных депутатов СССР?..

Да, вопрос о постоянном запаздывании Горбачева — непростой вопрос. Невозможно объяснить его тем, что Михаил Сергеевич не был, мол, по-настоящему информирован особытиях в стране. Нет, это не так, совсем не так.

* * *

Возвращаясь непосредственно к «тбилисскому делу», хочу напомнить, что до второго Съезда народных депутатов СССР в декабре 1989 года я наблюдал за ним как бы со стороны. В тот период меня особенно беспокоили тенденции политического развития Грузии. Националистическая волна, взметнувшая на своем гребне лидеров несанкционированного митинга у Дома правительства, начинала перерастать в политическое цунами. Используя ночную трагедию 9 апреля, антисоциалистические, антисоветские силы нагнетали обстановку, готовясь к будущим выборам и стремясь одержать на них победу. События, безусловно, разворачивались по сценарию, уже опробованному в Прибалтике, особенно в Литве.

Но за несколько дней до открытия второго Съезда Советов начали происходить странные вещи…