Кто предавал Россию

В XVII в. правительство продолжает предпринимать серьезные меры по борьбе с изменниками-перебежчиками. Например, согласно отписке 1660 г. подьячего Приказа Тайных дел Юрия Никифорова, была установлена слежка за «литвином» Плотаревичем, в 1659 г. вместе с сыном Воинем бежавшим из России в Польшу. Сперва Плотаревич был замечен в Гданьске, а затем в Колывани, где пытался наняться на службу к шведскому королю. Плотаревича планировалось выкрасть и привезти для допросов в Юрьев Ливонский.[24]

Чаще всего после долгих переговоров на посольском уровне происходил обмен «перемещенными лицами». Эта практика была столь распространенной, что был выработан даже типовой формуляр «розменной» грамоты.[25]

Например, 21 марта 1631 г. стольник и воевода Михаил Петрович Пронский и шведский «державца» Данило Фонесен осуществили на границе «розмен», в ходе которого российской стороне было передано 49 человек (Мостко Гаврила, Ивашко Лазарев, Иван Копровище Лашка и др.). 19 перебежчиков (Иван Никонов, Иван Сандреев и др.) были выданы русской стороне 21 марта 1651 г. Особым карам они не подвергались. Беглецов отвозили в Новгород и затем расселяли по землям новгородских пятин.

В 1650 г. был учрежден Преображенский приказ во глазе с князем Ф.Ю. Ромодановским. Он выполнял в основном полицейские функции. В 1718 г. в связи с процессом над царевичем Алексеем Петровичем при данном учреждении была образована Канцелярия тайных розыскных дел. Она занималась делами «по первым двум пунктам»: по именному указу Петра все подданные обязывались доносить императору или караульному офицеру о преступлениях по трем пунктам — 1) «О каком злом умысле против персоны его царского величества или измены»; 2) «о возмущении или бунте»; 3) «о похищении казны». Последний пункт попал в компетенцию общей юстиции, а первыми двумя занималась Тайная канцелярия. В 1722 г. обязанность доносить по ним была вменена даже священникам, исповедующим прихожан (с нарушением тайны исповеди).

Правда, власти следили, чтобы не было ложных доносов, которые рассматривались как тяжкое преступление и строго наказывались. Например, в 1703 г. «изветчики» Борис Слюнин, Афанасий Чеботарь и поп Иван Никифоров донесли, будто бы донские казаки «хотят изменить государю», отъехать на Аракан и не пускать государевы полки в Черкасское. «Извет» оказался ложным. Чеботаря «казнили смертию» — отсекли голову перед Преображенским приказом, попа секли кнутом и сослали в Сибирь на вечное жительство. В 1720 г. фискал Санин был даже сослан на каторгу за «напрасный донос» на соучастников дела Мазепы.[26]

При Петре изменой считались: прямой переход на сторону врага, выдача военных секретов и шпионаж, всякая помощь врагу, а также враждебная России агитация, под влиянием которой люди бежали из страны. Мерой наказания за подобные преступления была одна — смертная казнь.[27]

Государственной изменой считались также дела, связанные с бунтом и оскорблением императорской фамилии. Дел по предательствам в пользу иностранной державы были единицы (см. ст. Мазепа, Орлик). В качестве примера подобных «изменных дел» можно привести и процесс над приезжим черкашенином В. Желтовским, который в 1703 г. за вознаграждение в 300 рублей взялся устроить побег сидевшего в русском плену бея турецкой крепости Казы-Кермень. Бей бежал и был пойман уже далеко от столицы, в Рыльском уезде. Поступок Желтовского и нанятых им крестьян-возчиков был квалифицирован как измена, и в 1705 г. их казнили[28]

.

В 1726 г. Тайная канцелярия была упразднена, в 1729 г. закрыт Преображенский приказ. Государственные преступники, в том числе «изменные дела», рассматривались Сенатом, коллегиями, органами полицейского надзора, губернаторами и т. д. В 1731 г., при Анне Иоанновне, Тайная канцелярия была восстановлена. Она была снова ликвидирована в 1762 г., но ее функции тут же передали образованной Тайной экспедиции, существовавшей до 1801 г.[29]

Подавляющее большинство так называемых «изменных дел» составляли процессы об оскорблении императорского величества, выпадах в адрес присяги и оскорбительных отзывах о государственной политике. Например, в 1734 г. дворянин Василий Нефедов в пьяном виде на поминках в г. Торопце ругал присягу: «Раздобеная мать наша проклятая присяга» и «проклят тот человек, который присягнет должности». На него тут же донес отставной каптенармус Савва Кар-малин, и Нефедова обвинили в государственной измене.

В 1739 г. кронштадтский бомбардир Семен Ефремов поделился с сослуживцем фузелером Михаилом Семеновым: «Надо молить Бога, чтобы «турка поднялась»», тогда их пошлют из надоевшего Кронштадта в действующую армию. Ефремова осудили за «изменнические речи» (желал начала Русско-турецкой войны), он был бит плетьми и переведен служить в Остзейский полк.