Кто проспал начало войны?

Произошел следующий разговор: «У аппарата ответственный дежурный Генштаба. Примите телеграмму особой важности и немедленно доложите ее Военному совету». Я ответил: «У аппарата генерал Захаров. Предупреждение понял. Прошу передавать». В телеграмме за подписью наркома обороны С.К. Тимошенко и начальника Генерального штаба Г.К. Жукова военным советам приграничных округов и наркому ВМФ сообщалось, что в течение22–23.06.41 г. возможно нападение немцев в полосах Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов. В телеграмме подчеркивалось, что нападение немцев может начаться с провокационных действий. Поэтому войскам ставилась задача не поддаваться ни на какие провокации, могущие вызвать крупные осложнения.

Одновременно приказывалось: все войска привести в боевую готовность; в ночь на 22 июня скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе; перед рассветом 22 июня рассредоточить по полевым аэродромам и тщательно замаскировать всю авиацию; привести в полную боевую готовность противовоздушную оборону; подготовить к затемнению города и объекты. Округа предупреждались, чтобы никаких других мер без особого распоряжения не предпринимать.

..Получив директиву народного комиссара обороны, я был очень взволнован, так как отданное мною приказание о выводе войск округа в районы прикрытия на государственную границу находилось в противоречии с полученными указаниями из Москвы. Тогда я решил передать от имени командующего войсками округа содержание приказа народного комиссара обороны командирам корпусов для неуклонного исполнения и руководства, что и было немедленно сделано. Однако прежнее распоряжение не только о приведении войск округа в боевую готовность, но и о выводе их в выжидательные районы не отменялось. Более того, объявлялась боевая тревога во всех гарнизонах округа.

…В З часа 45 минут 22 июня в комнату, где мы находились, вбежал дежурный по телеграфу и передал принятое из Одессы от заместителя начальника штаба округа по организационно-мобилизационной работе полковника AM. Кашкина сообщение, в котором говорилось, что, по данным командира Одесской военно-морской базы контр-адмирала А. А. Жукова, неизвестная авиация в 3 часа 15 минут бомбила Очаков и Севастополь. Стало ясно — это война.

Не успели мы обсудить обстановку с начальниками отделов штаба и начальниками родов войск, как в 4 часа дежурный по узлу связи доложил, что к аппарату СТ-35 меня вызывает командир 14 корпуса генерал Д.Г. Егоров. Передаю примерное содержание разговора: У аппарата Егоров. Товарищ Захаров! В 3 часа 30 минут в районе Рени противник открыл артиллерийско-минометный и ружейный огонь и пытается форсировать реку. Части 25-й стрелковой дивизии заняли район прикрытия и ведут огонь. Нас…» (перерыв связи). Минут через пять-десять, когда аппарат начал работать, Егоров добавил, что авиация бомбит Болград и он, генерал Егоров, уезжает из города в штаб корпуса…»

К сожалению, неизвестен точный текст приказа, отданного Захаровым по округу после получения «Директивы № 1», на котором должна стоять отметка о времени отправки этого приказа в войска. Но время получения в округе «приказа наркома» Захаров указал достаточно точно — «во втором часу ночи», т. е. прием «Директивы № 1» начали примерно в 1.10–1.15 ночи 22 июня (на прием и расшифровку требуется еще минут 30). А Жуков и Василевский пишут, что передачу в округа Директивы они закончили в 0.30. И отметка на «черновике-оригинале Директивы № 1» об этом же — «Директива отправлена в 0:30» в западные округа. Но тогда выходит, что Жуков и Василевский решили «подрезать» себе еще полчаса…

Но обратите внимание на то, как быстро принималась и расшифровывалась телеграмма с приказом наркома. Такое ощущение, что Захаров читал ее прямо с ленты. По крайней мере, «принимал и расшифровывал» «Директиву № 1» он не до 2.00, как штаб КОВО: поднятые по тревоге войска должны были успеть (и успели) «занять районы прикрытия» и встречать врага огнем.

Начальник штаба округа генерал М.В. Захаров, кроме того, что «немедленно» отправил «приказ наркома» в войска, сделал еще одно, самое важное — около 145 ночи он объявил не только во всех войсках округа, но уже «во всех гарнизонах» боевую тревогу. Это не было для округа чем-то особенным или сложным, поскольку войска округа были приведены в повышенную боевую готовность загодя, начиная с 13–18 июня.