Кто проспал начало войны?

То есть и Жуков, и Тимошенко вроде бы действительно обзванивали округа после ухода от Сталина, во время отправки в западные округа «Директивы № 1» (по словам Жукова). Но в это время Жуков уже не мог сказать Тюленеву, что в округах «как будто все спокойно». Так что, скорее всего, Тюленев видел Жукова все же до 20.00. Ведь Жуков после 22.20 поехал в Наркомат и оттуда вел «непрерывные переговоры с командующими округами и начальниками штабов, которые докладывали нам об усиливавшемся шуме по ту сторону границы», что подтверждает и адмирал Н.Г. Кузнецов, прибывший в кабинет Тимошенко около 23–00 из соседнего со зданием Наркомата обороны здания Наркомата ВМФ. При этом по логике событий они должны были не просто «вести непрерывные переговоры с командующими округами и начальниками штабов», но и предупреждать командующих о том, чтобы те ждали важнейшую Директиву о приведении войск в боевую готовность, как это делал Н.Г. Кузнецов, дублируя свой приказ флотам. В такой обстановке Жуков никак не мог говорить Тюленеву, что в округах «все спокойно». Значит, Тюленев был у Жукова именно в Наркомате и именно до того, как тот убыл с Тимошенко к Сталину, т. е. до 20.00! Но тогда выходит, что Жуков, по словам Тюленева, обзванивал округа еще и до того, как отправился к Сталину со «своим» вариантом Директивы о «приведении войск в полную боевую готовность» и предупреждал их о возможной войне в эти сутки! Или Тюленев решил таким образом «польстить» Жукову?…

Как тот же Тимошенко вел после полуночи «переговоры» с находящимся в театре командующим ЗапОВО Павловым, как он его успокаивал и советовал не волноваться и собрать штаб округа только утром, мы уже видели в протоколах допроса Павлова:

«В час ночи 22 июня с. г. по приказу народного комиссара обороны я был вызван в штаб фронта…Первым вопросом по телефону народный комиссар задал: «Ну, как у вас, спокойно?» Я ответил, что очень большое движение немецких войск наблюдается на правом фланге… в течение полутора суток…шли беспрерывно немецкие мотомехколонны…во многих местах со стороны немцев снята проволока заграждения…

На мой доклад народный комиссар ответил: «Вы будьте поспокойнее и не паникуйте, штаб же соберите на всякий случай сегодня утром, может, что-нибудь и случится неприятное, но смотрите, ни на какую провокацию не идите. Если будут отдельные провокации — позвоните. На этом разговор закончился.

Согласно указанию наркома я немедленно вызвал к аппарату ВЧ всех командующих армий, приказав им явиться в штаб армии вместе с начальниками штабов и оперативных отделов. Мною также было предложено командующим привести войска в боевое состояние и занять все сооружения боевого типа и даже недоделанные железобетонные…»

Врет или не врет Павлов, когда говорит, что приказал командующим армиями прибыть в свои штабы и ждать — сказать сложно. Но они действительно после полуночи уже были в штабах в Минске и ждали «важное сообщение» из Москвы.

Нарком звонит Павлову в 1 час ночи, когда «Директива № 1» уже отправлена в округа (и в Минск в том числе). Но Тимошенко, в отличие, скажем, от Н.Г. Кузнецова, вовсе не сообщает об уже подписанном им самим «приказе Наркомата», не требует поднимать войска по боевой тревоге и собирать командующих армиями. Он предлагает утром собрать штаб округа, «на всякий случай»! А Павлов «по личной инициативе» поднимает войска округа — <мною было предложено командующим привести войска в боевое состояние…».

(Примечание. Павлов действительно сразу после часа ночи дает команды, «предлагая» командующим «привести войска в боевое состояние». Правда, в протокол допроса он не сообщает, что он действовал так именно после звонка оперативного дежурного ГШ в 0.45. Павлов «не настаивает» на приведении войск в боевую готовность и сообщает командующим, чтобы они ждали «подробностей» в виде приказа. И некоторые армии ждали этого приказа, «подробностей», чуть не до обеда 22 июня, не двигаясь с места. При этом многие командующие армиями западных округов уже после полуночи ждали «у телефонов» «важное сообщение из Москвы», но делали они это после получения указаний… от членов военных советов округов. Которые и обзванивали войска сразу после 24.00 21 июня…)

О том, как и в какое время в ЗапОВО пришла «шифровка» из Москвы, как ее доводили до штабов армий, особенно до штаба 10-й армии, есть свидетельство от 15 июля 1941 года. Это свидетельство широко известно и часто используется в литературе «о 22 июня». Опубликовано оно было в «Красной звезде», 17 июня 2006 г., «Тот самый первый день», М. Мягковым (также есть на сайте — http://www.redstar.ru/2006/06/17_0б/6_01.html):

«…рапорт начальника 3 отдела 10-й армии полкового комиссара Лося от 15 июля 1941 г., посвященный описанию обстановки в ЗапОВО в момент нападения Германии на СССР. В нем среди прочего говорилось: