Кто проторил дорогу к пакту?

А ведь выпускал-то он этот прекрасный для своего времени истребитель еще в 1935 г.! Понятно, что даже в 70-е гг. О.Э. Чкалова не могла написать всей правды о противодействии всевозможных горе-«теоретиков» внедрению в советскую военную авиацию прекрасного истребителя. Но и того, что она зафиксировала на бумаге, вполне достаточно для того, чтобы понять, какое было противодействие «теоретиков» любым попыткам конструкторов, летчика-испытателя, авиапромышленности оснастить РККА самой передовой по тем временам боевой техникой. А ведь эти вопросы находились в прямом ведении самого Тухачевского... И сколько еще за ним числится — одному Господу богу известно, да, возможно, архивам Лубянки... Но одно можно сказать точно. Советские летчики уже в первых боях в испанском небе поняли, что срочно необходимы новые, более мощные, лучше вооруженные, более маневренные, более скоростные истребители. Они слали свои предложения, но их никто не слушал, а докладные клали под сукно. Такую записку о серьезных недостатках советских истребителей в 1937 г. подал, например, советский летчик С. П. Денисов. Документ был адресован руководству ВВС и авиапрома СССР. Никакой, абсолютно никакой реакции. Вплоть до Халхин-Гола, когда С. П. Денисов, не удержавшись, обратился лично к Сталину, только после встречи с которым и началась активизация с разработками новых видов самолетов. В конце 1938 г. с развернутым анализом о состоянии советских ВВС выступил начальник отдела НИИ ВВС инженер-летчик-испытатель полковник И. Ф. Петров (впоследствии главный инженер ВВС РККА, начальник ЦАГИ, начальник НИИ ВВС, начальник НИИ ГВФ, генерал-лейтенант). И тоже никакой реакции, пока за дело не взялся Сталин. Впоследствии Петров рассказывал о том, как Тухачевский и К° в буквальном смысле слова гнобили все перспективные разработки советских авиаконструкторов и двигателестроителей, в результате чего СССР стал серьезно отставать от наиболее вероятного главного противника — нацистской Германии. И если бы не принятые в 1939 г. Сталиным в срочном порядке меры по развитию и укреплению авиапрома и ВВС, то не было бы у нас тех прославленных истребителей и других боевых самолетов, на которых советские летчики завоевали господство в воздухе и в конце концов долетели и разбомбили Берлин.

Полагаю, что и в данном случае уместно было бы повторить все тот же вопрос. Мог ли Сталин, имея перед собой в 1939 г. коалицию наиболее вероятных и уже связанных между собой пактами о военном взаимодействии, в том числе для нападения на Советский Союз, хорошо оснащенных на тот момент основных противников в лице нацистской Германии, фашистской Италии и милитаристской Японии, не считаться с этим фактом?! Мог ли он не считаться с этим фактом, если уже знал если и не о плачевном состоянии советских ВВС, то по меньшей мере о сильном отставании наших ВВС, но на фоне данных об ускоренной модернизации люфтваффе?! Ответ только один — не мог! И потому тем более был заинтересован в продлении мирной передышки, чтобы успеть создать новые образцы оружия, запустить их в серийное производство и перевооружить армию. Чем, собственно говоря, и занимался с начала 1939 г. по 22 июня 1941 г.