Читаем Кто развязал Вторую Мировую? Настоящие «поджигатели войны» полностью

Накануне «январского» восстания 1863 г., в 1860-м, «в Лодзи насчитывалось уже 29 450 постоянного и 3189 человек пришлого населения, в том числе 12 179 немцев; фабричное производство занимало 7107 рабочих рук, и общий оборот его достигал 2 612 095 рублей. В то время самым обширным производством славилась фабрика Людвига Гайера (перерабатывающая 541 тыс. фунтов бумажной пряжи при 547 работниках); ей составляла конкуренцию фабрика Карла Шейблера (давшая 1 455 804 р. чистого дохода, т. е. 16% на основной капитал в 9 млн рублей), перерабатывающая в год 458 тысяч фунтов пряжи при 115 рабочих».

Вот что значит — «бескрайний рынок сбыта»! Промышленность Лодзи росла как на дрожжах — и, дабы не прогневить Господа, господа фабриканты время от времени скидывались на строительство общественных зданий; а поскольку в этом смысле тогда наилучшим вложением капиталов считались православные храмы — то строили именно их. И не имело на самом деле никакого значения, что подавляющее большинство населения было католиками! Важно было грамотно прогнуться перед русской властью.

Появлением первой православной церкви Лодзь обязана спасению жизни императора Александра II после неудавшегося покушения в 1879 г. Наиболее влиятельные лица города обратились к губернским властям (Лодзь входила в состав Петроковской губернии) с просьбой разрешить строительство церкви в знак благодарности за чудесное спасение Государя. Разрешение было получено, фабриканты организовали комитет по строительству церкви и пожертвовали для этой цели немалые суммы, например, председатель Комитета внес 10 тыс. рублей.

Постройка Тереспольской железной дороги, соединившей Привислянский край с внутренними губерниями России, а затем Лодзинской фабричной ветви, а также сперва франко-прусская, затем русско-турецкая войны — все это были прямые и косвенные причины изумительного роста фабричной промышленности города. В 1878 г. имелось 80 фабрик (это не описка; это официальные данные из энциклопедии Брокгауза и Ефрона) хлопчатобумажного производства, с общим оборотом свыше 18 754 ООО рублей, и 80 фабрик шерстяных изделий с оборотом свыше 81 500 ООО рублей. Рост Лодзи и ее промышленности продолжался на всем протяжении 1877 — 1914 гг. с беспримерной для европейских городов быстротой. К началу 1896 г. в Лодзи насчитывалось свыше 100 врачей, 10 аптек с оборотом до 200 тыс. рублей, 4 аптекарских магазина с оборотом в 480 тыс. рублей, 375 пекарен, производящих товаров на 3 млн рублей, 5 пивоваренных заводов, вырабатывающих пива на 595 тыс. рублей ежегодно, 244 мясные лавки с годовым оборотом в 1 320 тыс. рублей, 274 табачных лавки с оборотом в 800 тыс. руб., 620 оптовых складов и магазинов для продажи спиртных напитков и вин на сумму 31 500 000 рублей. Это что касается промышленности и торговли.

Но и банковское дело Лодзи было поставлено на соответствующую высоту.

В городе насчитывалось 11 мелких банкирских домов, делающих операций на 41 500 000 рублей. Из крупных банковых и акционерных учреждений в Лодзи наиболее обширна, после отделения государственного банка, была деятельность местного коммерческого банка, обороты которого в 1894 г. достигли 258 750 498 руб.; учет векселей составил 26 383 242 руб., текущие счета — 7 157270 руб. Дивиденд по акциям был назначен в 12% их номинальной стоимости. Лодзинское городское кредитное общество с 1872 по 1894 г. выпустило 5% закладных листов на 12 608 200 руб.; лодзинское отделение варшавского акционерного ссудного общества с 1891 по 1895 г. выдало 64 тыс. ссуд на сумму 5 млн рублей. Основой лодзинской промышленности была выделка хлопчатобумажной ткани, находившаяся в руках крупных и средней руки фабрикантов; более мелкие занимались производством мануфактурных товаров остальных категорий — шерстяных, полушерстяных и др.

Позволю себе спросить — где бы была вся лод-зинская промышленность, не будь у нее российского рынка сбыта? Вопрос остается чисто риторическим.

* * *

Но это сфера, так сказать, материальная, скажет вдумчивый читатель. А ведь еще духовные моменты в жизни каждой нации! А проклятый царизм, как известно, злостно угнетал свободолюбивых поляков, не давал им самовыражаться и вообще всячески гно-бил и принижал поляков, пресекал все пути к их развитию и поставил большой жирный крест на любой мало-мальски серьезной карьере для любого человека из-за Буга.

Бред!

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука
Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945
Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945

Американский историк, политолог, специалист по России и Восточной Европе профессор Даллин реконструирует историю немецкой оккупации советских территорий во время Второй мировой войны. Свое исследование он начинает с изучения исторических условий немецкого вторжения в СССР в 1941 году, мотивации нацистского руководства в первые месяцы войны и организации оккупационного правительства. Затем автор анализирует долгосрочные цели Германии на оккупированных территориях – включая национальный вопрос – и их реализацию на Украине, в Белоруссии, Прибалтике, на Кавказе, в Крыму и собственно в России. Особое внимание в исследовании уделяется немецкому подходу к организации сельского хозяйства и промышленности, отношению к военнопленным, принудительно мобилизованным работникам и коллаборационистам, а также вопросам культуры, образованию и религии. Заключительная часть посвящена германской политике, пропаганде и использованию перебежчиков и заканчивается очерком экспериментов «политической войны» в 1944–1945 гг. Повествование сопровождается подробными картами и схемами.

Александр Даллин

Военное дело / Публицистика / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное