КТО РЕПРЕССИРОВАЛ В 30-х БРАТЬЯ БЕРМАНЫ? СТАЛИН? ИЛИ... Том 9.

Обратим внимание на поведение ещё одной категории заговорщиков-троцкистов в этой тяжелой для них ситуации разоблачений и репрессий — пятые. Они, как камикадзе, понимая безнадежность, бесперспективность своего трагического положения — клеветали на совершенно невинных людей из противоположного лагеря, из числа верных сторонников Сталина и тянули их за собой, нанося этим урон партии, государству, ослабляли этим и Сталина, помогали этим своим соратникам убрать конкурентов на грядущих тайных выборах, своему общему делу, и в конечном результате доводили всю ситуацию до большой неразберихи, до некоего кровавого абсурда, надеясь, что это приведет к скорейшему прекращению репрессий против всех, в том числе и против заговорщиков-троцкистов.

Похожа на эту категорию троцкистов ещё одна — шестая, логика которой была следующей: если эту кровавую мясорубку нельзя остановить, тогда её можно и надо попробовать использовать против Сталина и государства. Как? — Используя свою должность, бросить в кровавые жернова максимальное количество невинных людей, особенно талантливых, выдающихся, — чтобы вызвать двойной эффект: запутать всю ситуацию, убить лучших, самых полезных стране и народу людей, и непомерными жестокими репрессиями вызвать народное негодование, ненависть к Сталину и опять поднять глупые «массы» на очередное свержение власти.

Представители этой (6-й) категории — самые стойкие, отважные, и считающие себя достаточно умными и хитрыми, они остались побороться, повредничать и дождаться лучших времен. Среди ближайшего окружения Сталина, в узком кругу верхушки властной пирамиды к середине 1937 года таковых заговорщиков-троцкистов на свободе не осталось, но они остались в большом количестве на более низких уровнях власти — 2-м, 3-м и т.д., где количественно чиновников было на несколько порядков больше. Рассмотрим один из способов подобной борьбы на конкретном примере, — в январе 1937 года Гамарник и Фельдман додумались до оригинальной схемы репрессий: увольняли неугодных им талантливых русских офицеров и других национальностей, особенно «из бывших», якобы по подозрению в шпионаже, самим же подозреваемым об этом не сообщали, не допрашивали, — без объяснений увольняли, и в документы увольняемых военнослужащих ввели условный шифр — «О.У.» — особый учет.

«С таким "шифром Фельдмана" были уволены из армии тысячи командиров, и почти все они сразу же по прибытии на место жительства арестовывались, как только местные органы НКВД видели на документах шифр "О.У.", он собственно, был сигналом для ареста», — объяснял знаменитый писатель, историк, Герой Советского Союза В. Карпов. Арест военнослужащего в армии при других военнослужащих, которые знали его многие годы только с положительной стороны, мог вызвать возмущения и разборки — виноват или не виноват, а так — подозреваемый удалялся подальше от армии и своих сослуживцев, а «на гражданке» за него бралось НКВД якобы по «надежному» сигналу из армии, и затем его различными методами «кололи», вынуждая сделать самооговор. Это делалось по совету или приказу Сталина? Сталин был инициатором подобного метода репрессий? — Конечно, нет. Это была вредительская технология вышеназванных троцкистов. И сегодня эта картина выглядит следующим образом: люди на старом кладбище видят на могильных плитах много красивых русских лиц в военной форме с датой смерти 1937 год — и самые неграмотные возмущаются тираном-людоедом Сталиным, а коварные заговорщики Фельдман и Гамарник — чистые, черные и пушистые и затем жертвы якобы необоснованных сталинских репрессий.

Исследователь истории А. Мартиросян по поводу репрессий пишет: «Так складывался разгульный масштаб репрессий, пришедший в итоге, в том числе и к необоснованности и незаконности части из них. А этого уже просто не могло не быть ещё и ввиду отсутствия чекистского профессионализма у самого Ежова, которого его замы и сотрудники без особого труда обводили вокруг пальца и подсовывали любые бумаги на подпись, тем более что он очень быстро запил по-черному. В делах Лубянки он ничего не соображал, и обмануть его не предстояло никакого труда». Считаю это утверждение неверным. Нельзя весь негатив сваливать на Николая Ежова, на отсутствие у него профессионализма, и этим якобы выгораживая Сталина. Тем более, что в 1937 году он ещё «по-черному» не запил. Разве мог, например, Н. Ежов просто физически проверить 85 тысяч заподозренных, обвиненных и расстрелянных людей в Белоруссии на предмет их виновности. А по всему СССР таковых было несколько сот тысяч в год. Ведь Ежов не мог создать ещё одну огромную проверяющую организацию по постоянной проверке деятельности НКВД, её сотрудников; он вынужден был доверять своим подчиненным.