Кто репрессировал в 30-х: Братья Берманы? Сталин? Или...

На вопрос: почему всё-таки заговорщикам не удалось убить Сталина? — Отвечу следующим образом: из-за колебаний и нерешительности заговорщиков, им было что терять в личном плане, и не понятно им было, что они выиграют лучшее. М. Тухачевский в своих показания писал: «Члены центра редко собирались в полном составе, исходя из соображений конспирации. Чаще всего собирались отдельные члены, которым по каким-то служебным делам приходилось встречаться». То есть, — особой боевитостью заговорщики не горели.

Откуда взялась у таких суровых решительных людей нерешительность, сомнения и даже волокита? Если бы эти советские заговорщики были на уровне 1917 года — жаждущие сладости власти и всесилия, славы, карьеры и богатства, и в этом смысле голодные, то Сталина убили бы быстро. Но к 1935 году они всего этого достигли, в том числе и благодаря Сталину, у нескольких миллионов этих победителей и тем более у нескольких сот тысяч на самом «верху» в 1935 году всё это было в переизбытке плюс необходимое количество любовниц. Было над чем задуматься — над рисками в этой очень благополучной ситуации. А будет ли лучше при непредсказуемом сумасшедшем диктаторе Бронштейне. А не вспыхнет ли в этом случае кровавым антисемитизмом Красная армия и плюс — 100 миллионов недавно обиженных крестьян и несколько миллионов постоянно голодных при Советской власти рабочих? В случае успешного осуществления заговора — необходимо было сразу вводить в СССР военное положение и знакомый жесткий террор а-ля Троцкий, — без вариантов.

Понятно — чего хочет достичь Бронштейн-Троцкий, — а они при Троцком получат должности выше? И так максимально высоко, куда выше? Если только самим на место Сталина, но это не реально, — и зачем? Рисковать — чтобы остаться при Троцком на том же уровне и в том же положении или даже потерять всё это? Другая логика возникла у этой коммунистической элиты, властной бюрократии потом, когда она сообразила — с какой целью задумал Сталин новую Конституцию и новые довольно демократичные выборы, но это — отдельный разговор впереди.

А пока Сталин очень устраивал всё его окружение, включая большинство высокопоставленных заговорщиков-троцкистов, им при нем жилось очень хорошо, и Сталин даже публично на всю планету заявил, что расстреляет любого появившегося на своей территории антисемита, чего же более желать? И антисталинская борьба перед Бронштейном-Троцким советскими троцкистами изображалась чаще для «отмазки» и «на всякий случай», на случай перемен не в пользу Сталина, ведь всё-таки за Троцким стоял весь Запад.

Поэтому вся эта заговорщицкая деятельность троцкистов в 1932-1935 гг. выглядела странно: с одной стороны — огромное количество заговорщиков, в том числе и на высоких должностях вокруг Сталина, разгоняющие жирную скуку адреналиновые игры в конспирацию, а с другой стороны — как бы всё это через «не хочу», «хотя понимаю идеологическую и даже религиозную разницу между Сталиным и Троцким», вялость, нерешительность, многочисленные перестраховки, удивительно быстрые признания в случае ареста и сдача десятками своих друзей, родственников и просто знакомых; давно замечено — в обожравшемся состоянии героизма очень мало.

К марту 1935 года положение Сталина было незавидным — он лишился жены, лишился друзей — Кирова и Енукидзе, лишился верных Менжинского и Куйбышева, кругом его было полно заговорщиков. Ещё «веселее» ситуация была за пределами СССР: 9 марта 1935 года Геринг вызывающе объявил о наличии у Германии военно-воздушных сил, запрещённых когда-то Версальским договором, и на это спокойно отреагировала «цивилизованная» Европа; 13 марта 1935 года Гитлер официально объявил об игнорировании им решения Версальской конференции о запрещении Германии иметь военную авиацию, а 17 марта 1935 года Гитлер пошел на ломку ещё одного важного версальского запрета — подписал закон о всеобщей воинской повинности. 31 марта 1935 года в «Правде» в статье о военных планах Германии Сталин с тревогой отметил, что Германия интенсивно восстанавливает военную мощь.