Кто репрессировал в 30-х: Братья Берманы? Сталин? Или...

По поводу возвращения «царских званий» у оппозиции был очередной повод объявить об «измене революции» и возврату к царизму. Поэтому можно вообразить состояние злопыхателей Сталина, когда в декабре 1935 года в Большом театре появилась группы казачьих старшин в яркой казачьей одежде. Уверен, кроме негодования, холодок пробежал по многим комиссарским спинам.

В аспекте этой же патриотической тенденции Сталина в следующем — 1936 году были освобождены из заключения русские историки С.Ф. Платонов, Ю.В. Готье и др.

Поэтому неудивительно, что сбежавший за границу сотрудник НКВД, предатель Игнатий Рейс, он же — Натан Порецкий, горячо убеждал западных политиков, что Сталин начал «предавать революцию», осуществлять контрреволюцию.

В плане подготовки к войне, в-пятых, которое может быть и — во-первых, внутри СССР необходимо было поддерживать высокие экономические показатели развития, мобилизации страны, необходимо было интенсивно создавать новые образцы современного мощного оружия. И этими вопросами Сталин был доволен — в 1935 году впервые за многие годы промышленное производство росло более быстрыми темпами, чем было запланировано, — был запланирован рост 16%, а по факту получился рост на 22,3%. Соответственно и росла мощь ВПК и армии — если к началу 1933 года в СССР было 3 тысячи танков, то в 1935 году — 7,5 танков.

Большой сектор принудительного труда работал уже не первый год эффективно и слаженно. В нем в 1935 году насчитывалось приблизительно 2 млн 85 тыс человек: 1 миллион 85 тыс — в спецпоселках, и 1 миллион — в ГУЛАГе.

1 марта 1935 года произошло торжественное открытие комплекса ВДНХ. А 15 мая 1935 года в Москве было торжественно открыто метро.

Довольный этими показателями Сталин старался поддержать эту тенденцию ударного труда рабочих, — 14 ноября 1935 года был проведен съезд стахановцев. Пиар акция трудового подвига Алексея Стаханова была грандиозной и правильной. На этом съезде Сталин сказал знаменитую фразу: «Жить стало лучше, товарищи. Жить стало веселее. А когда весело живется, работа спорится. Отсюда высокие нормы выработки». В подтверждение «веселой жизни» были проведены шумные кампании: конный пробег Ашхабад — Москва и велопробег Киев — Москва. Ещё одним подтверждением «веселой жизни» был рост зарплат рабочих. Стоит отметить, что Сталин теоретически и идеологически уже не метался в вопросе оплаты труда, как Ленин — между справедливой уравниловкой и справедливой сдельщиной. Например, Стаханов за свой иначе организованный ударный труд бригады бесплатно получил трехкомнатную квартиру с отделкой, с мягкой мебелью, коврами и роялем, семейную путевку на черноморский курорт и право бесплатного посещения в клубе всех фильмов и спектаклей. Таким образом, этот смекалистый трудолюбивый рабочий стал жить реально «при коммунизме», и его судьба в это время сложилась гораздо лучше многих тысяч высокопоставленных коммунистов. В общем, ударники труда при Сталине — точно жили достойно и прославлялись.

Кстати, в этом вопросе весьма оригинальному современному сталинисту Ю. Мухину следует не только внимательно изучить путь «проб и ошибок» Ленина, но и прислушаться к Сталину, ибо Ю. Мухин в своей книге о будущем российском обществе мечтает и пытается убедить читателей — чтобы в будущем в российском обществе была аскетическая уравниловка с одной вилкой и двумя простынями на человека в семье, и общественный контроль должен строго следить — чтобы не более. А Сталин, который точно умнее Ю. Мухина, на Первом Всесоюзном совещании стахановцев (17 ноября 1935 года) таким скудоумам объяснял:

«Некоторые думают, что социализм можно укрепить путем некоторого материального поравнения людей на базе бедняцкой жизни. Это неверно. Это мелкобуржуазное представление о социализме. На самом деле социализм может победить только на базе изобилия продуктов и всякого рода предметов потребления, на базе зажиточной и культурной жизни всех членов общества». Так что сталинисту Ю. Мухину не мешало бы поменять свои примитивные мелкобуржуазные взгляды.

Сталин, как рачительный хозяин, пытался в 1935 году распространить «стахановщину» кроме промышленности и на другие отрасли народного хозяйства, особенно на проблемное сельское хозяйство, причем иногда он прибегал к оригинальным аргументам убеждения. Например, 10 ноября 1935 года в «Речи на приеме колхозниц-ударниц свекловичных полей» он, как заправский психоаналитик и политтехнолог, решил использовать самый тревожный женский вопрос: «В самом деле, если подумать, что представляли собой женщины раньше, в старое время. Пока женщина была в девушках, она считалась, так сказать, последней из трудящихся. Работала она на отца, работала, не покладая рук, и отец ещё попрекал: "Я тебя кормлю". Когда она становилась замужней, она работала на мужа. Труд считался тогда проклятием для женщины, и она его избегала всячески. Только колхозная жизнь смогла сделать труд делом почета, только она могла породить настоящих героинь-женщин в деревне.