Кто репрессировал в 30-х: Братья Берманы? Сталин? Или...

Спрашивается, что это за самостоятельность такая? Советское правительство бьется в попытках подписать с Польшей договор о ненападении и нейтралитете (с трудом он был подписан в 1932 г.). В Женеве открывается международная конференция по разоружению. У СССР обязательства по Парижскому договору о воспрещении войны в качестве орудия национальной политики и средства урегулирования международных споров от 27 августа 1928 года (более известен как пакт Келлога-Бриана). А Тухачевский разрабатывает план нападения на Польшу. Чем закончилась эта его самодеятельность?! А тем, что в 1933 году уже в Польше была проведена крупная военная игра, в ходе которой отрабатывалось вторжение на территорию СССР! Кстати говоря, аналогичные фокусы Тухачевский выделывал ещё в середине 20-х годов дважды, едва не спровоцировав тогда вооруженное столкновение СССР с Польшей».

Со своим планом Тухачевский понесся в Германию во главе советской военной делегации осенью 1932 года, чтобы наблюдать за учебными маневрами германских войск вблизи польских границ в районе Франкфурта-на-Одере. В этом случае у Тухачевского смешалось воедино желание помочь любимой Германии и огромное реваншистское желание отквитаться Польше за свой позор, а интересы СССР отошли на последний план. Но, как оказалось на следствии в 1937 году, Тухачевский повез в Германию не только план совместных военных действий против Польши.

1932 год был очень тяжелым для Сталина, сильный провал коллективизации, Гражданская война с крестьянством, сильная нехватка продовольствия, в некоторых районах СССР начался смертельный голод, — и в этой ситуации сильно активизировались заговорщики. В своих признаниях Тухачевский рассказывал: «После отпуска на Кавказе (в 1932 году) я был командирован на большие германские маневры. Среди командированных был Фельдман. В пути вместе со мной оказался и Ромм, которому Троцкий поручил связаться со мной. Ромм передал, что Троцкий просит меня взять на себя задачу по собиранию троцкистских кадров в армии.

Ромм рассказал мне, что Троцкий ожидает прихода к власти Гитлера и что он рассчитывает на помощь Гитлера в борьбе Троцкого против Советской власти».

Тухачевский уже раз в своей жизни предал, теперь он был готов предать и второй раз. Американские исследователи Майкл Сейерс и Альберт Кан в своей книге «"Пятая колонна" тайной войны против России» (1946 г.) отметили: «Тухачевский и его сообщники знали о сделке Троцкого с рейхсвером, но считали её "политическим" соглашением. С первого же дня существования право-троцкистского блока Троцкий считал Тухачевского главным козырем, который должен быть разыгран только в решающий стратегический момент. Он поддерживал сношения с Тухачевским главным образом через Крестинского и Путну.

По своем возвращении в Россию Крестинский должен был войти в соприкосновение с генералом Тухачевским, заместителем начальника штаба Красной армии, которого Троцкий охарактеризовал как "человека бонапартистского типа, авантюриста, честолюбца, стремящегося играть не только военную роль, но и военно-политическую роль, который несомненно с нами пойдет". Последователи Троцкого в России должны были оказать всяческую поддержку генералу Тухачевскому, но в то же время расставить на стратегически важных местах своих людей, чтобы в момент переворота честолюбивый Тухачевский не мог без помощи Троцкого подчинить своему контролю новое правительство».

Во-первых, Троцкий дал довольно верную оценку своему бывшему подчиненному, а во-вторых, мы видели довольно смешную сцену — заговорщики уже пытались «делить шкуру ещё не убитого медведя».

Маршал Тухачевский в 1937 году признавался: «Когда в 1932 году мною была получена директива от Троцкого о создании антисоветской организации в армии, у меня фактически были готовые преданные кадры, на которые я мог опереться в этой работе.

В 1932 году мною лично была установлена связь с представителем германского генерального штаба генералом Адамом. По его просьбе передал ему сведения о размере вооружений Красной армии».

Уже за это можно было Тухачевского арестовать, судить и расстрелять в 1932 году. Из обвинительного заключения: «Следствием установлено, что обвиняемый Тухачевский передал во время германских маневров в 1932 году немецкому генералу., секретные сведения о размерах вооружения Красной Армии».

Особо замечу — никто Тухачевского во время следствия не пытал, он сам написал большие признательные показания. По этому поводу на Военном Совете 2 июня 1937 года Сталин обратил внимание: «Тухачевский. Вы читали его показания. Он оперативный план наш, оперативный план — святая-святых передал немецкому рейхсверу. Шпион? Шпион».

Только «почему-то» Ю. Кантор и её идеологические единомышленники в упор «не видят» признаний М. Тухачевского в предательстве или совершенно неаргументированно утверждают, что 180 страниц признаний какой-то следователь надиктовал до смерти испуганному Тухачевскому, хотя Ю. Кантор, сильно симпатизируя Тухачевскому, не пишет, что к нему применяли пытки.