Кто репрессировал в 30-х: Братья Берманы? Сталин? Или...

16 декабря 1934 года по делу «Московского центра» арестовали Зиновьева и Каменева. М. Сейрес и А. Кан в своём исследовании обратили внимание на странности этого ареста: «При аресте Зиновьева и Каменева эти четыре агента НКВД действовали самым необычным образом. Они не только не произвели обыска в квартирах арестованных, для выявления уличающих материалов, но фактически позволили Зиновьеву и Каменеву уничтожить ряд компрометирующих документов. Ещё более примечательны некоторые данные об этих четырех агентах НКВД: Молчанов и Буланов сами являлись тайными членами правотроцкистской заговорщицкой организации, Паукер и Волович были германскими агентами. Для ареста Зиновьева и Каменева эти люди были специально отобраны наркомом внутренних дел Генрихом Ягодой».

Зиновьева осудили на 10 лет тюрьмы, а Каменева — на 5 лет. 23 января 1934 года Военная коллегия Верховного суда СССР осудила 14 сотрудников Ленинградского НКВД за «преступную бездеятельность». А 9 марта 1934 года были осуждены и приговорены к расстрелу — жена Николаева, её сестра и муж сестры. — Ягода «подчищал» на всякий случай окружение Николаева, вдруг кто-то из них что-то знал от Николаева. Даже расстреляли «на всякий случай» 13 совершенно невинных людей, которые промелькнули в записной книжке Николаева, назвав их «заговор молодежной зиновьевской группы». Знаменитый ученый В.И. Вернадский в это время в своём дневнике отметил: «6.12.1934. О Кирове всюду говорят только хорошее. Среди отданных под суд Маневич и другие главные следователи по разгрому Академии Наук. По-видимому, глухая борьба Молотова-Сталина с ГПУ. Воспользовались этим случаем или действительно междоусобица? Среди списка тех лиц, которых очевидно хотят расстрелять, есть и партийные, и члены ГПУ (Эйсмонт)».

После убийства Кирова в течение 1935 года в Ленинграде в результате чисток лишили партбилетов 90 тысяч коммунистов.

На этот раз, понимая всю серьёзность ситуации, Зиновьев 13 января 1935 года вдруг написал «Заявление следствию», в котором он решил «разоружиться», раскаяться за свою подпольную оппозиционную деятельность. А на следующий день вдруг по своей инициативе стал раскаиваться и Каменев. При этом следует заметить — к ним никакие методы физического воздействия не предпринимались. Зиновьев написал Сталину записку: «В моей душе горит одно желание: доказать Вам, что я больше не враг. Нет того требования, которого я не исполнил бы, чтобы доказать это. Я дохожу до того, что подолгу пристально гляжу на Ваш и других членов Политбюро портреты в газетах с мыслью: родные, загляните же в мою душу, неужели Вы не видите, что я не враг Ваш больше, что я Ваш душой и телом, я понял, что я готов сделать все, чтобы заслужить прощение, снисхождение».

И Зиновьев привел доказательство, что он «больше не враг»: «И все же Зиновьев не оставлял надежд. Создавая видимость последней искренности, он вдруг назвал секретные счета в зарубежных банках. Туда ещё при жизни Ленина на имя каждого "заслуженного борца с самодержавием" было перечислено по пять миллионов франков. Это было "подстилание соломки на всякий случай", если вдруг придется срочно убегать из России в неласковую и голодную эмиграцию», — отметил в своей книге Н. Кузьмин.

Сталин об этом не знал, Зиновьев же знал, что Ленин почему-то обделил этой «страховкой» Сталина. Но эта откровенность Зиновьеву не помогла, слишком болезненным для Сталина было убийство друга. Сталин был непреклонен. И когда по просьбе «раскаявшихся» Зиновьева и Каменева Сталин посетил их в тюрьме, то они сделали упор на их общее с ним славное боевое прошлое, но Сталина это не разжалобило. Видя эту неизменную позицию Сталина, Зиновьев совсем пал духом и расплакался. «Разразился рыданиями. Ему налили воды Сталин выждал, пока Зиновьев успокоится, и негромко сказал: "Теперь поздно плакать. О чём вы думали, когда вступали на путь борьбы с ЦК? ЦК не раз предупреждал вас, что ваша фракционная борьба кончится плачевно. Вы не послушали, а она действительно кончилась плачевно"», — описывал эту трагическую партийную сцену Н. Кузьмин.

Гершель Ягода и его неразоблаченные единомышленники, чтобы не пало на них подозрение, постарались в течение длительного периода времени репрессировать в Ленинграде и Лен. области максимальное количество «врагов народа». Только в ходе проведенной в марте 1935 года «чистке» Ленинграда (по поводу убийства Кирова) нквдистами было выслано из Ленинграда 11702 человека, эти жертвы очередного красного террора получили даже название — «кировский поток», который понес эти жертвы в Сибирь, на Север, в Узбекистан, Казахстан. К тому же появился хороший повод забрать квартиры репрессированных и не только квартиры, — 23 апреля 1935 года Политбюро приняло постановление «О скупке ценных литературных архивов, принадлежащих выселяемым из Ленинграда лицам». На эти цели из резервного фонда Совнаркома было ассигновано 30 тыс. рублей, — деньги небольшие, потому что выселяемые вынуждены были всё ценное продавать за бесценок.