Кто с мечом к нам войдет, от меча и погибнет

Получив сведения, что в Могилеве французы, он отрядил на это направление корпус Н. Н. Раевского, приказав ему любой ценой сдерживать наступающие части Даву и Мортье, а сам повел основные силы к Новому Быхову, где 13 июля перешел Днепр.

Весь день 11 июля войска генерала Раевского вели тяжелый бой с корпусами Даву и Мортье. Генерал личным примером увлекал солдат на подвиги. Существует легенда, согласно которой в один из напряженных моментов этого сражения он взял за руки своих двух сыновей и устремился с ними вперед. Сам факт появления подобной легенды свидетельствует о личном мужестве и смелости Раевского.

Пример командиров вдохновлял на подвиги и бойцов. «Я сам свидетель, — доносил Багратиону Раевский, — что многие офицеры и нижние чины, получив по две раны и перевязав их, возвращались в сражение, как на пир. Не могу довольно выхвалить храбрости и искусства артиллеристов: все были герои»[24] Упорное сопротивление корпуса Раевского позволило Багратиону перейти Днепр и ввести в заблуждение маршала Даву, считавшего, что 2-я армия идет к Могилеву, где развернется генеральное сражение. Багратион вновь ускользнул из французских клещей. Наполеон, узнав об этом, пришел в ярость.

2-я армия направилась к Смоленску, на подступах к которому столкнулась с частями маршалов Нея и Мюрата. Исключительный героизм здесь проявила пехотная дивизия генерала Д. П. Неверовского. «Львиное отступление» — так охарактеризовал действия дивизии очевидец граф Сегюр. «Русские всадники, — отмечает другой очевидец-француз, — казались со своими лошадьми вкопанными в землю».[25]

Сдерживая натиск значительно превосходящих сил французов и постепенно отходя к Смоленску, дивизия Неверовского дала возможность основным силам 2-й армии соединиться с армией Барклая де Толли.

Бой за Смоленск

Отступление русской армии на восток порождало много споров как среди командного, так и рядового ее состава. Пылкий и горячий Багратион, например, считал, что соединение армий должно положить конец отступлению, необходимо дать сражение Наполеону. Осторожный Барклай, понимая, что соотношение сил по-прежнему в пользу Наполеона, настаивал на продолжении отхода. Однако, чувствуя нарастающее недовольство в среде командного состава, настроение солдатской массы, среди которой все чаще стало раздаваться слово «измена», Барклай вынес вопрос о дальнейших методах ведения войны на военный совет. Мнения его участников были противоречивы. Одни (их было большинство) стояли за прекращение отступления, другие придерживались противоположной точки зрения. Барклай де Толли принимает компромиссное решение: с одной стороны, он предпринимает наступательные операции в сторону Рудни, с другой — предусматривает дальнейший отвод армии на восток.

Военные события, развернувшиеся под Смоленском, явились еще одной демонстрацией мужества, геройства и самопожертвования русской армии, но они не стали тем генеральным сражением, к которому так настойчиво стремился Наполеон. После жаркого боя под Красным сильно потрепанная дивизия Неверовского отошла к Смоленску, где встретила 13-тысячный отряд Раевского и влилась в него. Когда 3 августа опустились сумерки, солдаты этого отряда увидели невдалеке море костров: это расположились лагерем у Смоленска основные силы наполеоновской армии.

Однако многочисленность врага не испугала генерала Раевского. Он решил не допустить беспрепятственного подхода французов к Смоленску. Утром 4 августа двинувшихся в атаку французов стойко встретили чудо-богатыри корпуса Раевского.

В ночь на 5 августа корпус Раевского, понесший большие потери, сменил корпус Д. С. Дохтурова. Возобновившаяся рано утром битва продолжалась весь день. 13 часов беспрерывно длилась артиллерийская дуэль. Шквалы артиллерийского огня сменялись атаками, разбивавшимися о мужество, стойкость, героизм защитников древней русской крепости. К вечеру город был объят пламенем пожаров.

В этот же день Багратион направляет свои войска к Дорогобужу, чтобы предотвратить захват его французами и не дать им тем самым перерезать большую Смоленскую дорогу на Москву. «…Побуждаю я покорнейше просить Ваше высокопревосходительство, — пишет он одновременно Барклаю, — не отступать от Смоленска и всеми силами стараться удерживать нашу позицию. Отступление ваше от Смоленска будет со вредом для нас и не может быть приятно государю и отечеству».[26] Однако в ночь на 6 августа 1-я армия оставила Смоленск.

Французы услыхали сначала несколько мощных взрывов — это отступающие русские части взорвали пороховые погреба, а затем наступила глубокая тишина. Утром 6 августа войска маршала Даву вошли в объятый пламенем и покинутый большинством его жителей Смоленск. Началось мародерство.