Кто сильней - боксёр или самбист? Часть 4

— Ромас, скатертью дорожка. Почему сегодня? Надо было раньше бежать, когда молодым был. А сейчас уже дед — и на Запад. Несолидно, как-то получается, — усмехнулся начальник стрельбища.

— Товарищ прапорщик, я серьёзно говорю! — впервые за два года службы литовца прапорщик услышал, как воскликнул флегматичный коренной житель прибалтийской республики.

— Спокойно, рядовой. А теперь давай по порядку, — командир смотрел в глаза подчинённому.

— У меня есть два земляка из Каунаса. Вы знаете, они служат в госпитале водителями. Они кузены, и у них бабушка живёт в ФРГ.

— Подожди, Ромас. Ты говоришь, что двоюродных братьев, у которых есть бабушка на Западе, призвали в ГСВГ, в одну часть?

— Это действительно так, товарищ прапорщик. Они заплатили в военкомате.

— Ни хрена себе! Весёлое начало…, — прапорщик встал с бревна и упёрся плечом об металлическую станину пилорамы. — Давай дальше.

— Сегодня ночью братья угонят УАЗ начальника госпиталя, будут проезжать мимо Помсена, захватят меня, мы вместе доедем до Оттервиша и там, на первой электричке до Лейпцига. На вокзале нас будут ждать и провезут в ФРГ.

Пилорамщик встал и начал расхаживать по ангару.

— Ромас, а мне-то ты сейчас зачем рассказал о своём побеге? Ты же, ёшкин-кот, понимаешь, что я сейчас обязан сдать тебя особистам. Чтобы ты не сбежал и не выдал врагам военную тайну о местонахождении нашего секретного стрельбища Помсен и твоей пилорамы.

— Да вокруг все немцы знают о нашем стрельбище, — пилорамщик удивлённо посмотрел на своего командира и добавил: — Товарищ прапорщик, я знаю, что вы не сдадите меня.

— Это, с какого перепугу? — теперь искренне удивился начальник стрельбища и накинул прапорщицкую фуражку, показывая всю серьёзность своих намерений.

— Вам не нравятся особисты, и вы сами прятали в домике своего друга, начальника склада. Я знаю.

— Охренеть. Кто ещё знает? — Кантемиров вернулся на бревно, скинул головной убор и закрутил в руке.

— Я один.

— Откуда?

— Случайно вас вдвоём увидел, когда мы ночью доски немцу продавали. Товарищ прапорщик, я никому не сказал и не скажу.

— Ладно. А с тобой, что делать будем?

— Я не хочу в ФРГ.

— Тогда не беги. А земляков твоих надо обязательно сдать контрразведчикам, как предателей Родины.

— Они опасные люди, я не смогу тогда вернуться домой.

— Лесные братья, что ли? — усмехнулся прапорщик.

— Нет. Но, моим родственникам будет очень плохо.

— Вот, блин, Ромас, поставил ты мне задачу. Что будем делать?

— Не знаю, — вздохнул гвардии рядовой Драугялис.

А гвардии прапорщик Кантемиров, сидя на бревне, начал усиленно размышлять. Сам он с этим делом не справится. Кто может помочь рядовому нормально выйти из этой ситуёвины? Ясный пень — контрразведка. Вот только кто именно — Особый отдел или КГБ? Вот вопрос, так вопрос…

Над этим жизненно важным для рядового Драугялиса вопросом — к кому обратиться: КГБ или Особый отдел — прапорщик долго не думал. Натюрлих (нем. конечно) — госбезопасность. Кто же ещё, если не люди в штатском с поднятыми воротниками плаща и в тёмных очках? Да и капитан Путилов со временем стал как-то ближе к начальнику стрельбища, чем его родные особисты мотострелкового полка.

Самбист оказался более понятен боксёру, чем профессиональные контрразведчики в форме. Виктор Викторович, всегда в стильном гражданском костюме при галстуке и с портфелем, вызывал больше доверия и уважения у молодого человека. Опять же, в спортзале не выёживается, не корчит из себя крутого командира; а сам внимательно перенимает опыт у боксёра и у каратиста Лёвы. И сам самбист не жадничал в зале — приёмы показывает, броскам учит. Вот недавно прапорщика падать научил. Нужное дело… Всегда в жизни пригодится…

Сегодня суббота, тренировка начинается раньше, в 16.00. Придёт ли самбист, вот в чём вопрос?

Начальник войскового стрельбища Помсен принял волевое решение:

— Так, Ромас, без меня никуда не бежишь, а ждёшь меня до упора. Из стрельбища — никуда! Я приеду не один. Разберёмся с твоей бедой, не волнуйся.

— Спасибо, товарищ прапорщик, — выдохнул рядовой и вернулся на бревно.

— Рано ещё благодарить. Чувствую, что сегодня у нас с тобой будет непростая ночь, — прапорщик присел рядом и посмотрел на своего солдата. — Так, боец Драугялис, а теперь марш на обед. Работу выполнил. Молодец! Поешь хорошенько, силы сегодня пригодятся.

— У меня нет аппетита, — протянул прибалт.

— Это приказ, Ромас. Всё, расходимся.

Тимур зашёл в столовую, где на отдельном разносе прапорщика ждал обед. Занёс свою порцию в домик и в спокойном уединении принялся за приём пищи и размышления на вечные темы: «Что делать?» и «Кто виноват?».

Вроде сейчас начальник стрельбища не собирается нарушать закон, а даже наоборот — выступает за оборону своей страны. Смерть предателям! Интересно, что будет с земляками пилорамщика, да и самим Ромасом после всей этой неудавшейся бодяги с побегом? Обоих кузенов, наверняка, отдадут под трибунал и осудят. А как быть с Драугялисом и его неумолимо приближающимся, как крах капитализма, дембелем?