Кто сильней - боксёр или самбист? Часть 3

Перед самой заменой начальник вещевого склада по деликатной просьбе самого коменданта гарнизона ещё раз приобрел на дойчмарки в Интершопе французские духи. Семья коменданта гарнизона собиралась в отпуск, и это был шикарный подарок тёще подполковника. Жена старшего офицера осталась довольна покупкой, как и в прошлый раз.

Кузнецов снял трубку и приказал соединить его с начальником особого отдела мотострелкового полка. Трубку снял майор Яшкин и получил повторную информацию о прапорщике Тоцком. Так появилась первая логичная версия особиста: «Вот сукин сын! Отметил отвальную, и теперь с немками догуливает свою визу в паспорте»

Пока просто непорядок и далеко не первый случай, когда холостые заменщики старались максимально продлить радость общения с местным женским полом перед заменой в Советский Союз. Майор решил проверить в строевой части срок выдачи визы любвеобильному прапорщику.

По испуганному взгляду и дрожащим рукам помощника начальника строевой части, прапорщика Хабибуллина, контрразведчик понял, что с визой бывшего начальника вещевого склада полка что-то не так. Опытному офицеру ничего не стоило расколоть строевика прямо на месте.

В кабинет начальника особого отдела деликатно пригласили командира полка и начальника штаба полка. Подполковника Григорьева не оказалось на месте, КП прямо после развода выехал на стрельбище Помсен, где стрелял 3 МСБ.

Начальник штаба, майор Ремез внимательно ознакомился с объяснением своего подчинённого, из которого выяснил, что прапорщик Тоцкий в этот раз покинул родной гарнизон не навсегда. А это уже было не то чтобы непорядок, это было ЧП масштаба группы войск в Германии. Советский военнослужащий, целый прапорщик, по своей воле незаконно находится на территории, хотя и дружественного, но чужого государства…

Теперь майор Яшкин был вынужден сообщить коменданту гарнизона о подтверждении информации о нелегальном присутствии прапорщика Тоцкого в ГДР. В свою очередь подполковник Кузнецов по инструкции доложил о незаконном пересечении нескольких государственных границ советским гражданином в местный отдел КГБ. Петр Филиппович спокойно поговорил об этом неординарном событии с Виктором Викторовичем, директором дрезденского Дома советско-германской дружбы. Офицеры договорились встретиться в штабе мотострелкового полка.

Комендант заехал за директором и по дороге подробно рассказал о проверке документов немецкими стражами правопорядка убывшего две недели назад по замене в Советский Союз прапорщика Тоцкого. Решили перед прибытием в воинскую часть ещё раз проверить адрес вместе с нарядом полиции.

Старший немецкий офицер постучал в дверь, затем сходил в дом напротив. От информатора узнали, что уже сутки из этого дома никто не выходил и не заходил. Было бы странно, если бы прапорщик Тоцкий после встречи с полицейскими остался в адресе. И почему он выбрал именно этот дом? Решил спрятаться подальше от гарнизона? Что прапорщик здесь забыл? Когда он вернулся в ГДР?

Вопросов оказалось много, а за ответами подполковник Кузнецов предложил всем офицерам съездить на войсковое стрельбище Помсен в гости к прапорщику Кантемирову, который наверняка должен знать, где прячется его дружок. Заодно и доложить командиру полка о произошедшем ЧП…

* * *

В этот прекрасный солнечный день ничего не подозревающий о произошедших событиях начальник войскового стрельбища Помсен рутинно получал конкретных звездюлей от своего командира воинской части. Сегодня непредвиденные паузы в работе мишенного поля постоянно сбивали и так неудачную стрельбу пехоты. И чтобы прапорщику не было скучно и мучительно больно за бесцельно прожитые армейский сутки, командир полка давал разгон прапорщику Кантемирову вместе с командиром 9 МСР, старшим лейтенантом Чубаревым.

Получать втык от своего командира, а затем быстро переносить тяготы и лишения воинской службы всегда было легче коллективно. Быстро — потому что, иначе было нельзя. КП своих приказов дважды не повторял.

Подполковник Григорьев хотя и слыл в гарнизоне жёстким командиром, но считал себя вполне воспитанным и интеллигентным человеком. Поэтому он деликатно удалил сержанта Басалаева с Центральной вышки, сам уселся во вращающееся кресло за главным пультом полигона, развернулся от окон и строго взглянул на своих понурых подчинённых. Прапорщик и старший лейтенант стояли рядом и, склонив головы, внимательно изучали узоры на линолеуме пола.

Подполковник, строго следуя субординации, начал с командира роты:

— Михаил Юрьевич, вы разучились командовать? Вы сегодня мне с этим студентом показали не стрельбу, а извиняюсь за выражение — какую то херню!