Кто сильней - боксёр или самбист? Часть 5

Кантемиров не успел ответить, как рядовой Вовченко вспомнил о своих прямых служебных обязанностях, и вообще, о службе ратной, изобразил два шага строевым, приложил ладонь к пилотке и громко доложил:

— Товарищ прапорщик, за время вашего отсутствия никаких происшествий не случилось. Докладывает старший оператор Вовченко.

Начальник стрельбища в расхристанном ХБ и без фуражки встал по стойке «смирно», рядом стоящим старшему лейтенанту и сержанту ничего не оставалось, как тоже вытянуться во фрунт. Служба, она и на полигоне — служба! Чтобы не происходило, в каком бы виде не был командир, а доклад подчинённого должен быть произведён по всей форме. Как нас учили.

Прапорщик принял доклад и пожал руку своему заместителю:

— Спасибо, Володя. Благодарю за службу. Вот все бы так службу тащили, и я бы спокойно в тюрьме сидел.

— Некогда нам сидеть, товарищ прапорщик. На полигоне очень много работы, — поделился сокровенным и.о. старшего оператора. Вообще, в этот момент рядовому Вовченко очень хотелось отвести своего прапорщика в сторону и поговорить с ним, как командир с командиром, о наболевших вопросах войскового стрельбища Помсен…

Но, инициативу перехватил коллега, старший по званию и должности:

— Здорово, ньюсмейкер! И что в этот раз случилось? — товарищ протянул ладонь и подозрительно посмотрел на танкистов. Вовчику тоже не понравилось сопровождение его любимого командира.

Второй любимый командир стоял рядом. Гвардии рядовой Вовченко стоял по штату в 9 МСР на должности стрелка-пулеметчика РПК. Больше командиров, разумеется, кроме комбата и командира мотострелкового полка, над рядовым не было. Комбат находился в очередном отпуске, а подполковник Болдырев был в части человеком новым, и рядовой Вовченко пока не успел познакомиться со старшим офицером. А время пришло…

На вверенном рядовому стрельбище накопились серьёзные вопросы, которые надо было срочно обсудить с подполковником. Как командир с командиром… Или обсудить с прибывшим начальником стрельбища. Но, ему похоже, некогда. Остаются только комбат с командиром полка.

Вовчик (он же Пончик) тяжело вздохнул. Как нелегко служить командиром боевого подразделения…

В своё время Миша Чубарев закончил школу с углублённым изучением английского языка и периодически речь офицера пехоты разбавлялась мудрёными английскими словами. Особенно за товарищеским столом. И некоторые даже обижались, ибо, было непонятно — восхищается тобой офицер или оскорбляет. Приходилось тут же переводить сказанное собутыльнику, чтобы не нарваться на встречный русский вопрос — «Миша, ты меня уважаешь?»

Вот и сейчас друг капитана Советской Армии, не смотря на жёсткий цейтнот, застыл в недоумении:

— Миша, а кто такой ньюсмейкер?

— Тимур, если перевести дословно — «тот, кто делает новости». Ты у нас в полку теперь звезда. По пьяни со своими солдатами подрался. Прапорщик, как тебе не стыдно? И ещё смотрю — с танкистами начал дружбу водить?

— Миша, знакомься — Роман. Нормальный парень.

— Знаем, мы таких нормальных…, — командир мотострелковой роты, по молодости отходивший не один караул и прекрасно знавший все нюансы гарнизонной службы, протянул руку представителю не совсем дружественного рода войск дрезденского гарнизона. Раз, сам прапорщик, давший капитану рекомендацию новому командиру полка, сказал «нормальный парень» — значит, пока будем считать старлея приличным офицером. А дальше будем смотреть…

Из ворот быстро вышел гвардии рядовой Алиев, повар стрельбища и одновременно стрелок РПГ. И если на полигон приходило новое пополнение из солдат, уже прошедших самый сложный первый период службы в учебных частях Советской Армии; то повар, пилорамщик и обмотчик электродвигателей служили на стрельбище почти с самого начала своей армейской карьеры, состоящей из четырёх периодов службы, — тут же после прохождения курса молодого бойца (КМБ).

И можно было сказать, что начальник стрельбища сам вырастил и воспитал этих узкоспециализированных бойцов. Повар полигонной команды, имевший за плечами Бакинский кулинарный техникум, отличался от солдат стрельбища начитанностью и тягой к восточной поэзии, поэтому оказался самым интеллигентным бойцом стрельбища. И если бы, сейчас не посторонние люди рядом с прапорщиком (капитан Чубарев не считается…), то повар тепло обнял бы своего командира.

Прапорщик заметил в глазах своего солдата блеснувшую скупую слезу, быстро сделал шаг навстречу и протянул ладонь:

— Здорово, Расим. Мне сейчас очень некогда. Покорми сержанта. Это мой конвоир. Водителя тоже за стол. Пусть мне и офицерам принесут обед в домик. Горячая вода есть?

— Так точно, товарищ прапорщик. Нагрели воду для мытья посуды после обеда, — чёткие команды непосредственного командира несколько остудили горячую и тонкую натуру любителя азербайджанских стихов. Военный кулинар взял себя в руки и не позволил чувствам вырваться наружу.

Начальник стрельбища добавил:

— Пусть дневальный занесёт воду в солдатскую баню. Я там быстро сполоснусь. А сейчас накорми нас, пожалуйста.