Кто сильней - боксёр или самбист? Часть 5

— Кантемиров, и ты представляешь — этот деятель не придумал ничего лучшего, как мотаться в Восточный Берлин, и там, в одном ресторане, прямо рядом с Берлинской стеной, покупать у югославов с Западного Берлина дойчмарки в больших количествах, а затем продавать валюту арабам в Лейпциге. Что скажешь прапорщик? Умный оказался ход у этого военнослужащего Советской Армии?

— Товарищ майор, для таких поездок нужно время.

— Правильно мыслишь, прапорщик. Наш Шахматист с коллегами, видимо с другими такими же шахматистами, рассчитали время поездок туда и обратно по немецкому расписанию поездов, и в итоге вычислили, что этот нехороший военнослужащий выезжает в Берлин обычно в субботу ближе к вечеру, закупается валютой, утром он уже в Лейпциге, скидывает западные деньги, и к вечеру воскресенья валютчик уже дома. Что на это скажешь, прапорщик?

— Товарищ майор, нам всем запрещено ездить в Восточный Берлин. Кругом патрули из офицеров и прапорщиков, которых инструктируют на поведение и внешний вид советских военнослужащих и их жён. Потом, на всех вокзальных переходах есть секретные комнаты с зеркальными стёклами, через которые специально обученные солдаты и прапорщики фиксируют наших граждан. Не так нам, русским, просто прогуляться по Берлину. С нашего полка только один Патя смог.

— Прапорщик, про рядового Патрикеева лучше молчи. Не сыпь мне соль на боевые раны… Откуда знаешь про патрули и специальные комнаты?

— В нашей бане один проверяющий из Вюнсдорфа рассказывал.

— Звание и фамилию этого разговорчивого проверяющего помнишь?

— Забыл, товарищ майор. Давно в бане парились.

— Ладно, проехали. А теперь, самое интересное, товарищ прапорщик. А вообще — товарищ ли ты мне, Кантемиров?

— Товарищ, конечно. И этого разговора в природе не существует.

Майор Яшкин оглядел буйную зелень полигона, с удовольствием вздохнул аромат травы, приправленный запахом распустившихся вокруг цветов, выдохнул и посмотрел на собеседника.

— Слушай и мотай на ус. У Шахматиста появилась проверенная информация, что этот военнослужащий за день до поездки сообщает из немецкого телефона-автомата на один домашний номер в Берлине точную сумму закупки валюты. Немецкие коллеги уже поставили этот номер на прослушку. И сейчас только вопрос времени, когда валютчик выберет день звонка и день поездки в Восточный Берлин…

Сердце прапорщика ухнуло куда-то вниз, в солдатский сапог. Кантемиров расставил ноги, как на ринге и опёрся руками об скамейку, затем поднял голову и посмотрел на майора ошарашенными глазами. Яшкин с интересом наблюдал за реакцией начальника стрельбища и одновременно — потенциально обвиняемым по тяжкой статье Уголовного Кодекса РСФСР.

Контрразведчик решил добить валютчика твёрдым словом:

— И возьмут этого нехорошего военнослужащего с поличным на выходе из ресторана, да повезут в город Потсдам, благо рядом. И как сам хорошо знаешь, студент, не на прогулку по парку Сан-Суси, а в следственный изолятор группы войск. А там — уголовное дело и да здравствует самый гуманный суд в мире. По первому разу много не дадут. Признает свою вину, глубоко раскается в содеянном, и поедет бывший военнослужащий Советской Армии в спецвагоне на ближайшую пятилеточку за Урал, лес валить. Вот такая вот история, товарищ…

Майор отвернулся от прапорщика и задумчиво посмотрел на виднеющийся вдали дом казармы стрельбища. Начальник полигона молчал и ясно представил себя в камере следственного изолятора, где уже не будет дружественного начгуба и приятелей — начкаров. В тюрьму молодой человек не хотел. Очень не хотел…

Опять решётки на окнах, ограниченное пространство, три шага вперёд, три шага назад. Конечно, каждый следующий раз садиться всегда легче, чем в первый. Но, уж очень не хотелось ближайшие пять лет прожить в изоляции от приличного общества. Да и дослужить надо бы нормально, дембельнуться, как положено, и вернуться на Родину.

Кантемиров тяжело вздохнул и только смог сказать:

— Спасибо, товарищ майор.

— За что благодаришь?

— За поучительную историю.

— «Век живи — век учись», прапорщик.

— Так точно, товарищ майор.

Участники разговора, которого не было, одновременно встали и молча пошли в направлении УАЗа, стоящего на площадке перед воротами казармы.

Около машины начальник стрельбища обратился к начальнику особого отдела мотострелкового полка:

— Товарищ майор, разрешите вопрос.

— Спрашивай.

— А этот Шахматист — он падать умеет?

— Не знаю. Не ронял, — усмехнулся контрразведчик и добавил: — Но, одно знаю точно — спортсмен хотел, чтобы и ты услышал эту историю.

— При случае от меня спасибо передайте.

— Мы оба посмотрим на твоё поведение, Тимур, — Яшкин впервые назвал прапорщика по имени, пожал руку и сел в советский джип.

Кантемиров развернулся кругом и пошёл в направлении Директрисы БМП, проверять свои деньги, нажитые нелёгким и опасным трудом… И думать, думать, думать…