Кто сказал: "Война"? (СИ)

Нарайн не стал злоупотреблять добротой и терпением хозяев, быстро помылся, надел то, что предложили — благо, роба была ему почти в пору — и вышел в дом. Где семейство Кнар собиралось на завтрак, отыскать оказалось легко: по суете, звону посуды и детским голосам. Когда Нарайн вошел в комнату, которая, по видимому, была сразу и кухней, и трапезной, вокруг длинного стола уже собрались пятеро детей: три девочки и два мальчика, младшему из которых на вид было не больше четырех лет; и трое юношей немного старше Нарайна. Неужели, все эти люди — одна семья? Он чувствовал себя чужим и неуместным в доме, полном простой повседневной радости и живых голосов.

На столе уже стояли блюда с фруктами и сыром, корзинка с ломтями хлеба и вторая — со сладкой выпечкой. Знакомая ему Илария расставляла посуду, а Хозяйка дома, полноватая женщина в цветастой тунике и с толстой косой, уложенной вокруг головы, раскладывала по плошкам кашу, успевая при этом раздавать указания старшим, одергивать младших, не упуская из вида ни одной мелочи:

— Оли, не кроши хлеб… Рин, забери у него кусок. И кружки расставь. Лари, эти порции побольше — ребятам. Масла им тоже не жалей, а то к обеду оголодают… а вы, что уселись, как на праздник собрались? За вином в погреб я пойду? Арис, захвати там вишневый компот, он на полке справа...

— Хорошо, теть Мирайя, захвачу, — ответил один из юношей.

Выходя, он с интересом покосился на Нарайна, но вслух ничего не сказал. А Мирайя, увидев его в дверях, улыбнулась: — Проходи, мальчик, не стесняйся, садись к столу.

Нарайн прошел и сел в самый дальний угол, чтобы не мешать. Вскоре с двумя кувшинами вернулся Арис, а вслед за ним вошел и сам хозяин дома. По его знаку все расселись по местам и придвинули плошки к себе поближе. Сам Фардаи сразу не сел и жестом попросил подняться Нарайна.

— Нар, это мои дети и ученики — он кивнул на троих юношей постарше, — все мы тут — семья. Это моя жена, славная Мирайя…

— Никаких славных, мальчик, — перебила она мужа. — Спрашивай запросто, если что нужно.

Фардаи согласно кивнул и обратился уже ко всем:

— Нар останется с нами, тоже будет учиться, — полного имени не назвал, за что Нарайн его мысленно поблагодарил: все-таки не узнанным он чувствовал себя в меньшей опасности. — Он пока нездоров, так что дайте ему спокойно отоспаться и освоиться. Знакомиться ближе будете позже. А теперь — за еду, пока не остыла.

Семейство весело застучало ложками. Нарайн тоже уставился в тарелку. Есть ему совсем не хотелось, казалось, первая же ложка каши застрянет в горле или кончится рвотой. Но обидеть хозяйку или заставлять себя уговаривать было бы стыдно. Да и есть все равно надо. Понемногу, долго пережевывая, он одолел почти все.

После завтрака, такого сытного, какого у него давно не было, почти сразу стало клонить в сон, и когда все та же девочка, Лари, отвела его в какую-то комнату с готовой постелью, а потом со словами: «Можешь пока поспать здесь» — удалилась, он был благодарен ей до самой глубины души. Лежанка оказалась узкой и жесткой, матрас — тонким, да и сама комната явно предназначалась не для сна, скорее для хранения всего ненужного — даже окон здесь не было, но это все Нарайн заметил так, мельком, как что-то незначительное. Потому что после ухода Лари сразу же лег и провалился в сон.

Спал он как никогда крепко, без сновидений, а когда начал просыпаться, внезапно понял, что давно уже не был таким счастливым: сытый, в постели, укутанный одеялом. В воздухе витали родные запахи обжитого дома, чистого белья и детской каши на молоке. Окончательно разбудил его дробный топот маленьких ног.

— Отдай! Это моё, я нашел! — послышалось из-за двери.

Сестренка, опять стянувшая игрушку у брата, убегает под защиту матери. При ней никто не посмеет обидеть маленькую и отнять пропажу силой. Бедняге только и останется, что канючить: «Это мое, отдай». Конечно, мама решит их спор, как всегда. Он уже почти слышал...

— Оли, отдай Рину его камень. Найдешь себе другой, на дворе их хватает.

И сразу узнал голос: славная Мирайя, жена мастера Фардаи… совсем не его мать!

Творящие, как он мог подумать, поверить?.. И так обмануться!

В носу внезапно нестерпимо защипало, слезы сами собой покатились из глаз. Мучительно захотелось свернуться в клубок, уткнуться в колени и дать волю своему горю.

Но нет, нельзя. Нарайн закусил угол одеяла так, что зубы заскрипели. Он уже не ребенок, жениться как-никак собирался… хорош же он будет, если начнет рыдать как сопляк, в чужом доме. Тихо, тихо… Нарайн сосредоточился на дыхании, постепенно разжимая зубы. Теперь только дрожь унять — и все, он будет спокоен, как ни в чем не бывало.

Чтобы отвлечься от своих мыслей, он прислушался.

— … значит, уже сегодня? — продолжала славная Мирайя за дверью, понизив голос и обращаясь явно уже не к сыну. — Заберешь учеников, а этого мальчика, Орса, мне оставишь?

— Ты же видишь, какой он: едва на ногах стоит, — ответил из глубины дома Фардаи… Несколько шагов, он тоже приблизился к двери и заговорил тихо, почти шепотом: — Я бы взял с собой и его тоже, но, боюсь, не осилит дороги.