Кто следующий? Девятая директива

Но это его собственная вина.

— Радио включил? — мрачно спросил он.

Я ответил, что да. Со вчерашнего дня единственным источником разведданных для меня стал карманный транзистор. Я сидел в тиши замершего перед смертью здания, прижимая приемник к уху и не осмеливаясь прибавить громкость. Последние новости передавали каждый час, ежедневно, вплоть до полуночи. Об официальных приготовлениях сообщалось достаточно детально, и это давало хорошую пищу для размышлений. Посещение госпиталя для детей означало, что маршрут будет пролегать через Радж-Витхит-роуд; остановка в Люмпини и боксерские поединки на стадионе — что часть пути пройдет по Раме IV. «Никакие планы, — говорилось в очередном выпуске новостей, — не являются пока окончательно согласованными». (МВД все еще гложут сомнения). Но в том, что доводилось до широкой публики, уже можно было обнаружить кое-какие указатели: персонал детского госпиталя «в новой униформе, приобретенной в результате предвизитной благотворительной акции, выглядит щеголевато и элегантно»; Бутри и Каусанан, два таиландских чемпиона по боксу, на протяжении последних дней «провели целую серию тренировочных боев».

С точки зрения безопасности власти допустили ошибку, но я был им за это благодарен. Мне по-прежнему во что бы то ни стало нужно было точно выяснить маршрут, чтобы не сомневаться, что план сработает.

Главная новость прозвучала этим вечером в половине десятого — принц Удом внезапно заболел.

— Что ты об этом думаешь? — спросил Ломан.

— А разве от этого что-нибудь меняется? — Принц Удом должен был ехать в «кадиллаке» на одном сидении с Персоной. — Либо он застудил ноги, либо правительства потребовало, чтобы принц не подвергал себя опасности, так как он — министр и главная фигура в Кабинете.

— В любом случае, во дворце испытывают страх.

В тусклом свете я вгляделся в его лицо.

— Мосты сожжены, Ломан. Во дворце испытывают страх перед попыткой покушения? Но мы-то лучше знаем. Я лично видел, как орудие убийства доставили и отнесли на огневую позицию, и у меня в кармане фото человека, который это сделает. Или тебе не дает покоя мысль, что во дворце опасаются другого — как многомы знаем?

— Я имею в виду, — невыразительно уточнил он, — что если вдруг поднимется общая тревога, то наша задача от этого не облегчится. Они могут пойти на изменение маршрута.

— Говорить об этом имело бы смысл, если бы маршрут был нам известен.

— Схема маршрута есть.

— Выкладывай.

— Он пройдет по Линк-роуд.

— Слава Христу! — Итак, поединок состоится. План сработает. Рандеву не отменяется. Храм, списанное здание, Куо, «хускварна», золотистая ткань и дешевенький коврик, венки, цветы и ликующие толпы и, если повезет, — поражение цели. — Как ты узнал, Ломан?

— Пангсапа сказал. — Он смотрел на меня странно. Очевидно, слова, что у меня вырвались, прозвучали чересчур торжествующе. Ну и что? Я же для этого здесь и сижу. Для того чтобы состоялось рандеву с Куо. — Он вышел на контакт. Сообщил весь маршрут.

— Больше ничего?

— Еще одну вещь. Он сказал, что к команде Куо присоединился кто-то седьмой.

— Их стало семеро? Пусть все приходят. — Мне бы следовало над этим задуматься. Но я не придал новости большого значения. Мне было не до того, я нахально праздновал победу, уже предвкушая триумф. — Какую цену он потребовал?

— Он отказался от оплаты.

— Держится как воспитанный человек.

У Пангсапы есть нюх, и выгоду он никогда не упустит: оказаться в деле заодно с нами и разделить успех — это окупится сторицей. Нам его помощь ничего не будет стоить, если не считать небольшого неудобства: потом придется официально засвидетельствовать, как он оказался полезен в нужный момент и помог сохранить жизнь высокому гостю из далеко и горячо любимой им страны. Не один Ломан готов работать за почести. Пангсапа воспользуется ситуацией, чтобы заручиться протекцией в высшем эшелоне. И отправляемые им партии товара после этого станут проверяться лишь поверхностно.

— Он настоятельно просил поддерживать с ним контакт, — добавил Ломан, — чтобы, когда опять появится информация, он мог передать ее немедленно.

— Ладно, — сказал я. — Только не выводи его на меня. Он не должен пронюхать, где я скрываюсь. И будь внимательнее с «хвостом» — два дня назад он снабдил меня сопровождением. Пришлось покрутиться… Не позволяй испортить вечеринку. Кстати, как там меченая? Предупредил, чтоб не совалась за мной?

— Но в тот раз, выйдя из склада, я проверил… ее там не было…

— Еще бы она там была!

— Но потом она снова прицепилась за мной.

— Еще бы не прицепилась! Думала небось — приведешь ее обратно ко мне, в какое-нибудь новое место, встречаясь в котором мы наивно верили, что находимся одни.

— Я привел ее к посольству, — сказал Ломан и задумчиво добавил: — Она из Эм-Ай-6, да будет тебе; известно.

— Она — что?

— Одна сорока проболталась мне.

— Эм-Ай-6 охраняет Бюро? От чего? Скажи на милость.

— Мы не знаем, — констатировал он унылым тоном, — не знаем, и все тут.