Кто следующий? Девятая директива

Оператор немедленно связался по телефонному кабелю с командующим Флотом в Портсмуте. Времени для оценки вероятности мистификации не оставалось. Командующий Флотом немедленно послал распоряжения на все станции. К 11:48 по Гринвичу все государственные радиостанции на берегах Англии и Франции были готовы к приему.

В 11:50 послышался треск включенного микрофона, и затем в эфире появился голос:

«Говорит Клиффорд Фэрли. Через… десять минут… я буду говорить… на этой… частоте».

Командующий Флотом в Портсмуте доложил по телефону в Адмиралтейство в 11:49. Его сообщение было немедленно послано на Даунинг Стрит, 10. Для прямой передачи ожидавшегося сообщения связь с Вашингтоном поддерживалась по двум каналам: по «горячей линии» между премьер-министром и президентом Брюстером и по спутниковой системе радиовещания.

В 11:55 на частоте 500 ГГц снова послышались треск и голос:

«Говорит Клиффорд Фэрли. Через… пять минут… я буду говорить… на этой… частоте».

От некоторых наблюдателей с хорошим слухом не ускользнуло, что второе сообщение представляло собой ту же запись, что и первое, за исключением слов «пять минут» и «десять минут».

Премьер-министр слышал это по прямой телефонной линии из Адмиралтейства. Он обратил внимание на странные паузы между словами. Звук был похож на голос Фэрли. Премьер-министр спросил первого лорда Адмиралтейства:

— Мы, разумеется, записываем все это на ленту?

— Естественно.

— Что ж, очень хорошо.

— Уайтхолл поставлен в известность?

— Да, разумеется. — Премьер-министр подошел к телефону «горячей линий». — Господин президент?

— Я слушаю, — ответил тот, по-орегонски гнусавя и растягивая слова.

— Мы будем передавать все прямо по этому телефону.

— Хорошо, послушаем, что там собираются сказать.

8:30, восточное стандартное время.

В распоряжении Агентства национальной безопасности был чудовищных размеров парк компьютеров, предназначенных для анализа шифров, кодов и электронных сигналов. Запись голоса Фэрли была закодирована, нанесена на перфокарты и введена в таком виде в устройство ввода машины фирмы Ай-Би-Эм; после этого запись ввели снова, на этот раз в виде высокоскоростных магнитных лент шириной полдюйма для обнаружения всех нюансов громкости и частоты звука в голосе. Устройства электронного обнаружения достигли высшей степени совершенства, недоступной самому Шерлоку Холмсу: звук, не воспринимаемый ухом, или не заметная никому доля секунды давали нить к разгадке.

Из служащих АНБ записями Фэрли занимался Амес, и Лайм много раз работал с ним ранее. Он контролировал работу Лайма, когда тот был действующим агентом за границей.

— Все «отпечатки голоса» дали положительный результат, — сказал Амес. — Мы сопоставили их с записями его речей. Это не подделка — это голос Фэрли.

Саттертвайт сердито посмотрел через свои толстые линзы на вращающиеся бобины с лентой.

— Отредактировано.

— И редактор чертовски здорово потрудился над этим, — пробормотал Лайм.

Это место всегда вызывало у Лайма представление о пульте управления космическим полетом. Вдоль огромных изогнутых стен непрерывно работали электронные консоли.

Лайм держал распечатку с компьютера. Она изображала фрагменты, показывающие, где слова Фэрли были обрезаны и соединены снова: