Кто стоит за дверью

На следующий день он сопроводил ее в аэропорт, а ее заявление на имя ректора порвал на мелкие кусочки и выбросил в урну. Он знал, что Зоя никогда не вернется в университет.

Родителей Зоя нашла в плачевном состоянии. Уволенные с работы, покинутые всеми, они виноватыми глазами смотрели на дочь.

— Ничего, — нашел в себе силы отец, чтобы приободрить Зою. — Все устроится… постепенно. А тебе не надо терять времени. Подавай документы в университет.

— А как же Чикаго?! Да ты не волнуйся, папа, Петр Витальевич передаст ректору мою просьбу об академическом отпуске на год. За год-то все утрясется. Или… — она внимательно посмотрела в глаза матери.

— Утрясется — хорошо, — отводя взгляд, ответила та. — А отец прав, поучись пока в нашем университете.

— Но что?!.. — с брызнувшими из глаз слезами, голосом взлетевшим до верхних капризных нот крикнула Зоя. — Что случилось?! Вы можете мне толком объяснить?

— Нам бы кто толком объяснил, — вздохнул отец.

— Не знаем мы, дочка, разве, что догадываемся. Думаем, лишнее сказал отец. Случайно в компании друзей противопоставил нашу и западную системы образований. В принципе ничего страшного, многие с ним согласились, тем более что почти у всех дети учатся за рубежом, но на беду оказался там один человек…

— Понимаешь, — не выдержал Свергин, — учить детей за границей можно, даже хорошим тоном считается, а вот хвалить надо наши вузы. Ну сглупил, прости, дочка!

— А на место отца, как оказалось, положил взгляд начальник его отделения. У него дочь недавно замуж вышла и зятя надо было втянуть за кремлевскую стену… Конечно, приглянись ему какое-нибудь другое место, отца бы не тронули. Но чтобы вот так скоропалительно уволить, состряпали дело, навешали всех собак, да еще благодарить заставили, что якобы его по собственному желанию в связи с состоянием здоровья на пенсию отправили. «Не волнуйся, сказали, немного все уляжется, мы тебя порекомендуем в инструкторы облисполкома». Боже! — не выдержала мать. — Это кем надо быть, чтобы после работы в Кремле выбросить человека в облисполком! Так что мы теперь, Зоенька, без пайка, без домработницы, без дачи, без поездок за рубеж, одним словом, безо всего. Могут и квартиру отнять. Заставить переселиться в другой район. Мы же теперь здесь чужие.

— Но разве ничего нельзя сделать? Изменить? — с недоверием спросила Зоя. — Нас в университете учили, что всегда можно найти выход практически из любой ситуации. Я даже решала задачи. И я всегда справлялась.

— Отец пытался, но это ведь не некие «X» или «Y», а конкретные Иваны Петровичи, Михаилы Васильевичи… Никому не хочется связываться с опальным Свергиным. Даже, помнишь, Чупрунов, он же под началом отца какое-то время работал, и тот звонить перестал. Его теперь в другое отделение перевели с повышением. Случайно встретила его с жену с дочерью, Лорой, которой ты, между прочим, жизнь спасла… — на глазах матери засверкали слезы обиды. — Представляешь, зашла по привычке, чисто машинально, в один из наших магазинов. А талонов у меня ведь нет… И навстречу Чупруновы. Она, правда, поздоровалась, спросила, как муж, сказала, что все уляжется. Лорка поинтересовалась, как у тебя дела. Я ответила, что ты по-прежнему учишься в Чикагском университете… И буквальна через неделю узнаем, что и тебя коснулись наши несчастья. Даже ребенка не пощадили…

— Нет, но послушайте! — в нетерпении воскликнула Зоя. — Должен быть выход. Надо найти человека, который по положению выше бывшего начальника отца, и обратиться к нему. Ведь есть же такой.

— Есть-то есть, — согласился отец, — да теперь к нему не подберешься. Болгаринов Всеволод Степанович. Говорят про него, что мужик справедливый. Крутой, но справедливый. Сам недавно горе перенес. Жена у него скоропостижно от рака скончалась. Теперь один двух дочерей воспитывает. Я… я попытаюсь…

— У тебя есть его номер телефона?

— Рабочий есть, да только не станет он со мной по рабочему говорить. А домашний трудно раздобыть. Но я найду способ с ним встретиться. Он поможет. Так что ты, дочка, не отчаивайся. Все устроится!..

Зоя наконец поняла, в какой чудовищной ситуации оказалась ее семья. Она решила действовать, как ее учили в США. Чтобы не расстраивать родителей, подала документы в университет на отделение экономики и была зачислена на второй курс.

В ближайшее воскресенье, сказав родителям, что идет в кино, сама пошла к Чупруновым. Позвонила снизу от дежурного. На ее везение трубку взяла домработница, которая подозвала Лору к телефону.

Услышав ее голос, Зоя бодро воскликнула:

— Привет! Не узнаешь?

— Зоя! Ты! — завизжала от радости Лора. — Ты из Чикаго?

«Стала бы я тебе из Чикаго звонить, — мысленно ответила она ей, — делать мне больше нечего». — Нет, я в Москве, в твоем доме!

— Ой! Так заходи!

Зоя передала трубку дежурному. Тот, выслушав распоряжение малолетней дочери Чупрунова, не посмел ослушаться.

— Зоя! — обняла ее изо всех сил Лора, и они закружили по огромной прихожей.

— Как давно я у вас не была… — протянула Зоя, припоминая расположение комнат. — А родители где?