Кто стоит за дверью

Ольга открыла глаза, повернула голову и улыбнулась, взглянув на спящего Евгения. Он, словно почувствовав ее взгляд, тоже проснулся.

— Жаль, что мы не сможем отметить нашу помолвку в ресторане, — сказала Ольга, приподнимаясь на локте.

— Почему не сможем? — удивился Евгений.

— У тебя же траур.

— А мы что, с тобой канкан в ресторане будем плясать? Но отчасти, ты права. Надо поехать в такой ресторан, где не бывают мои знакомые. А если и встретим кого, то какое им дело, что мы с тобой отмечаем. Знаешь, несколько раз избежав смерти, я стал совершенно безразлично относиться к тому, что обо мне подумают, что скажут. Плевать! Все пустое!

Вечером со своей новой невестой Чегодаев поехал в загородный ресторан. Когда его автомобиль свернул на стоянку, «Ауди», следовавшая за ним на протяжении всего пути, проехала чуть дальше, развернулась и подъехала к ресторану с другой стороны.

Из машины вышла Вита и, будто кого-то поджидая, обошла вокруг ресторана, стилизованного под русскую избу, невзначай заглядывая в окна. Ей удалось рассмотреть Чегодаева с его спутницей. Убедившись, что они здесь расположились надолго, так как слишком детально обсуждали заказ с официантом, Вита вернулась в машину и позвонила Павлу.

— А не заехать ли нам сегодня куда-нибудь выпить по бокалу, — беспечным голосом предложила она.

Павел тотчас понял, что означает это приглашение, и у него от волнения пересохло в горле.

— Да… — с трудом выдавил он из себя. — Конечно…

— Тогда встречаемся в нашем любимом через… — Вита глянула на часы, — через час.

Они почти одновременно подъехали к кафе. Обменявшись поцелуями, зашли. Выпили кофе. И по возможности незаметно ретировались, оставив деньги на столике.

— Теперь давай! — скомандовала Вита.

Машину Павла они оставили у кафе, а сами в «Ауди» помчались на платную стоянку, на которую Вита отогнала мотоцикл, купленный по случаю. Шуркина выдала себя за начинающего байкера: косынка на голове, кожаная куртка, кожаные брюки с цепями и брелоками. Она села на мотоцикл. Павел поехал следом за ней на «Ауди». Не доезжая двух кварталов до дома Чегодаева, они свернули в переулок. Там Павел оставил «Ауди», надел каску и сел позади Виты на мотоцикл. За плечом у него висел длинный чехол.

Выехав из переулка, они остановились у входа в небольшой сквер, откуда можно было наблюдать за въезжавшими во двор дома Чегодаева машинами. Слезли с мотоцикла и, прислонившись к дереву, принялись обниматься. Было уже довольно поздно. Никому не было дела до целующейся парочки.

— Чегодаев, — вдруг с тяжелым придыханием проговорила Вита. — Машина сигналит поворот.

Они вскочили на мотоцикл и следом въехали во двор. Машина уже остановилась, но ни Чегодаев, ни его любовница не выходили. Ожидание было пыткой. Наконец дверца со стороны водителя открылась, Чегодаев вышел, и в тот же миг на него рванул мотоцикл. Двое в масках с бейсбольными битами в руках с остервенением несколько раз ударили его по голове. Чегодаев упал. Нападавшие скрылись.

Они мчались по дороге с максимально дозволенной скоростью. Пальцы Мельгунова были сжаты, словно еще держали биту. Шуркина, напротив, быстро пришла в нормальное состояние. Оказавшись в глухом переулке, где находились какие-то мастерские по монтажу шин, Вита остановила мотоцикл и толкнула локтем Павла.

— Чего сидишь? Слезай.

Он слез. Вита бросила мотоцикл на землю. Открыла бензобак. Отбежав подальше, Павел поджег зажигалкой тонкую струйку вытекшего бензина. Не прошло и полминуты, как громыхнуло на весь квартал, и вверх взвилось пламя.

Вита с Павлом помчались в переулок, где их ждала «Ауди».

— Давай, переодевайся пока, — крикнула Шуркина.

Павел стянул с себя кожаное одеяние байкера и оказался в легкой рубашке и брюках. Тем временем они выехали за город. Вита тоже сняла с себя куртку, и постовой ДПС увидел красивую блондинку в топе с обнаженной спиной.

Свернув с трассы на проселочную дорогу, они подъехали к оврагу. Вышли из машины и столкнули ее вниз. Опять взрыв, пламя.

А Вита с Павлом уже шагали в сторону шоссе, где у придорожной закусочной стоял «Фольксваген». Но сначала они зашли в закусочную и заказали минеральной воды и кофе.

Только здесь они взглянули друг другу в глаза. Павел был мертвенно бледный, Вита, наоборот, раскрасневшаяся, взвинченная.

— Отлично, — проговорила она. — Все прошло отлично. Никаких следов, — она откинулась на спинку стула. — А не так уж и страшно. Даже азарт какой-то появляется.

Павел молча поднес стакан ко рту, но пить не смог. Из-за спазма в горле вода колом застряла в нем. Он наклонился и выплюнул воду. Обхватил шею рукой и прошептал:

— Больно.

— О Господи! — разозлилась Вита. — Из чего трагедию делаешь? Ты что Каин? Первый, кто кого-то пристукнул? А если бы меня тогда задушили? У тебя, наверное, горловых спазмов не было бы.

Павел ничего не ответил, поднялся и пошел в туалет.

«Небось стошнит сейчас мальчика. Вот недотепа!» — с презрением подумала Шуркина.

Павел умылся и вымыл руки, панически боясь взглянуть на себя в зеркало, висевшее над раковиной.

— Успокоился? — развязно спросила Вита, когда он вернулся.