Читаем Кто стрелял в президента полностью

Щипцы, смущенные наивной готовностью Любови пособить ускорению родов, отвели взгляд и деликатно легли на нежную головку в области теменного бугра. Но когда рукоятки замкнулись, щипцы охватил трудовой порыв. Лет пятьдесят назад щипцы придумали трудиться истово, до кровавых мозолей, дабы у вооруженного наганом и полномочиями рабочего Кандыбина, члена подкомиссии по упорядочению родов, сложилось положительное представление о верности щипцов идеалам большевиков. С годами задумка выказать преданность партии, дабы не быть переплавленными на орала, стала сознательной идеологией щипцов. Они и думать забыли о том, что когда-то их трудовой порыв родился из обывательского желания остаться в живых. Нет, по прошествии стольких лет щипцы искренне, одухотворенно полюбили труд до ломоты в суставах, до хруста в костях. Щипцы, войдя в таз, входили в раж. Они не работали, они пахали! Да и прикипели к влагалищам за все-то годы. «Нет к счастью пути более верного, чем путь труда», — любили повторять они особо упирающимся младенцам и их ленящимся тужиться несознательным мамашам. Вот и сейчас щипцы изо всех сил сжали рукоятки, готовые вырвать Любовь из тела Надежды Клавдиевны живой или мертвой!

Элла Самуиловна коснулась концом правого вытянутого указательного пальца головки Любови, левой рукой потянув за щипцы. Любовь вскрикнула, нижняя губка ее задрожала от боли. Элла Самуиловна настойчиво тянула, щипцы крепко держались за голову. Головка продвинулась вперед, оставшись сомкнутой с пальцем.

— Нормально, — констатировала Элла Самуиловна. — Отдохните, — разрешила она Надежде Клавдиевне.

Щипцы самую малость ослабили хватку. — Все? — дрожащими голосами с надеждой спросили Любовь и Надежда Клавдиевна.

— Почти, — соврали щипцы и Элла Самуиловна. — А зачем щипцами-то? — робко поинтересовались Любовь и Надежда Клавдиевна.

— Сами виноваты, женщина, плохо тужитесь. Ленитесь! Тем самым вызываете угрозу асфиксии плода, — строго ответила Элла Самуиловна.

«Завтра ведь Первомай. А у нас еще собрание не проведено, — пояснили щипцы Любови. — Помещения к празднику не украшены. Транспаранты не распределены, кому какого члена ЦК портрет нести. Дел по горло, а тут ты. Совсем не ко времени! Вот и решили ускорить. К тому же всем от этого только выгода: ты скорее войдешь в большую и кипучую жизнь, а мать твоя на демонстрацию еще успеет сходить. Хочется, небось, влиться в колонны демонстрантов, с веселой майской песней пройти праздничным трудовым маршем. А потом, прямо из колонны, отправиться в цех, чтобы, сменив своих товарищей, встать к станкам, портвейна выпить, другого какого вина, с бригадиром вместе…» — щипцы, задумавшись, бормотали все тише и тише и, наконец, замолкли.

Наступила тишина.

«Что я говорил-то?» — встрепенулись щипцы через минуту.

«Вина чего-то», — припомнила Любовь.

«Ах, да! Вот я и говорю: мать твоя, Надежда Клавдиевна, сама маленько виновата. И ты тоже. С ленцой рожаете, спустя рукава!»

В коридоре отделения послышались тревожные шаги Электрона Кимовича.

— Элла Самуиловна, голубушка, — Электрон Кимович умоляюще сложил руки на груди, — давайте поторопимся! Собрание же еще. Столько вопросов! У меня доклад, Валентина сообщение подготовила, Ашот Варданович просил дать слово.

— Электрон Кимович, дорогой, начинайте, докладывайте, я думаю женщина… — Элла Самуиловна, прищурившись и слегка откинув голову, зорким взглядом дотянулась до лежащей на столике у закрашенного белой краской окна медицинской карты, — Надежда Клавдиевна Зефирова не будет против. Ей даже полезно поучаствовать в собрании. Пролетарское единство — могучая сила и источник побед.

— Вот и славно! Начинаем, значит? — Электрон Кимович снял трубку телефона и громко призвал зама. — Ашот Варданович? Ну что же вы? Собрание уже вовсю идет. Как, где? В родилке. Быстро-быстро, дорогой мой, присоединяйтесь. Потом подкладные поищем. Завтра! После демонстрации всем коллективом дружненько за это дело возьмемся. Простыни, клеенки, все вернем народу. Нравственная чистота, коллективизм — вот из чего складывается коммунистическое отношение к труду. Нет, это я не про простыни. Это я доклад репетирую. В общем, начинаем без вас, а вы подтягивайтесь.

Электрон Кимович вытащил из ящика стола скоросшиватель с бумагами и скороговоркой открыл собрание:

— 31 апреля, предпраздничное партийно-комсомольское, — он взглянул на Надежду Клавдиевну, — в присутствии одного несоюзного члена, собрание предлагаю начать. Кто за, кто против, кто воздержался? Собрание считать открытым. Кто у нас первым вопросом?

— Я, — вздохнула Валентина, вытащив из кармана клеенчатого фартука по очереди резиновую перчатку, шоколадную конфету и ученическую тетрадь за две копейки. — Доклад. «Преемственность славных боевых традиций поколений». Новаторские начинания коллектива…

— Элла Самуиловна, вы — следующая. У вас — что? — громким шепотом обратился к коллеге Электрон Кимович.

— «О борьбе с буржуазной и ревизионистской идеологией», — перехватив щипцы покрепче, откликнулась Элла Самуиловна.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Уроки счастья
Уроки счастья

В тридцать семь от жизни не ждешь никаких сюрпризов, привыкаешь относиться ко всему с долей здорового цинизма и обзаводишься кучей холостяцких привычек. Работа в школе не предполагает широкого круга знакомств, а подружки все давно вышли замуж, и на первом месте у них муж и дети. Вот и я уже смирилась с тем, что на личной жизни можно поставить крест, ведь мужчинам интереснее молодые и стройные, а не умные и осторожные женщины. Но его величество случай плевать хотел на мои убеждения и все повернул по-своему, и внезапно в моей размеренной и устоявшейся жизни появились два программиста, имеющие свои взгляды на то, как надо ухаживать за женщиной. И что на первом месте у них будет совсем не работа и собственный эгоизм.

Кира Стрельникова , Некто Лукас

Современная русская и зарубежная проза / Самиздат, сетевая литература / Любовно-фантастические романы / Романы
Вдребезги
Вдребезги

Первая часть дилогии «Вдребезги» Макса Фалька.От матери Майклу досталось мятежное ирландское сердце, от отца – немецкая педантичность. Ему всего двадцать, и у него есть мечта: вырваться из своей нищей жизни, чтобы стать каскадером. Но пока он вынужден работать в отцовской автомастерской, чтобы накопить денег.Случайное знакомство с Джеймсом позволяет Майклу наяву увидеть тот мир, в который он стремится, – мир роскоши и богатства. Джеймс обладает всем тем, чего лишен Майкл: он красив, богат, эрудирован, учится в престижном колледже.Начав знакомство с драки из-за девушки, они становятся приятелями. Общение перерастает в дружбу.Но дорога к мечте непредсказуема: смогут ли они избежать катастрофы?«Остро, как стекло. Натянуто, как струна. Эмоциональная история о безумной любви, которую вы не сможете забыть никогда!» – Полина, @polinaplutakhina

Максим Фальк

Современная русская и зарубежная проза
Ход королевы
Ход королевы

Бет Хармон – тихая, угрюмая и, на первый взгляд, ничем не примечательная восьмилетняя девочка, которую отправляют в приют после гибели матери. Она лишена любви и эмоциональной поддержки. Ее круг общения – еще одна сирота и сторож, который учит Бет играть в шахматы, которые постепенно становятся для нее смыслом жизни. По мере взросления юный гений начинает злоупотреблять транквилизаторами и алкоголем, сбегая тем самым от реальности. Лишь во время игры в шахматы ее мысли проясняются, и она может возвращать себе контроль. Уже в шестнадцать лет Бет становится участником Открытого чемпионата США по шахматам. Но параллельно ее стремлению отточить свои навыки на профессиональном уровне, ставки возрастают, ее изоляция обретает пугающий масштаб, а желание сбежать от реальности становится соблазнительнее. И наступает момент, когда ей предстоит сразиться с лучшим игроком мира. Сможет ли она победить или станет жертвой своих пристрастий, как это уже случалось в прошлом?

Уолтер Стоун Тевис

Современная русская и зарубежная проза