Кто свергал Николая II и рушил империю?

Кто выходил из общины? С одной стороны, зажиточные «кулаки», желавшие выделиться в индивидуальные хозяйства. С другой — бесхозяйственная беднота, пьяницы, гуляки, чтобы получить возможность продать свою землю. Но те и другие мешали общине! Первые подминали ее под себя, вторые были для нее обузой. Освободившись от них, община получала более эффективные возможности развиваться. А реформы Столыпина предлагали ей такие пути, как кооперация, при поддержке правительства создавались агрономические курсы для крестьян, опытные станции сельскохозяйственной техники. Этими возможностями воспользовалось более половины крестьян. Значительно повышалась урожайность, росло благосостояние. Для желающих развернулись и переселенческие программы — из перенаселенных центральных губерний можно было переехать и получить вдоволь земли на Алтае, в Сибири, Казахстане, на Дальнем Востоке.

Не мешает вспомнить и о том, что аграрные реформы были лишь частью единого комплекса, задуманного Столыпиным. Их должны были дополнить административные преобразования — законы о сельском, волостном, уездном управлении. Выборному общинному самоуправлению предоставлялись большие права, даже передавалась часть полицейских функций. Таким образом, опорой монархии становились не дворянство и чиновники, уже насквозь зараженные разрушительными западными теориями, а большинство народа! Но эти законы, казалось бы, целиком демократичные, Дума, взывающая о «демократии», почему-то так и не приняла.

Да, наряду с успехами можно было отметить и тревожные симптомы. В годы революции в России стали активно плодиться масонские ложи. Манифест от 17 октября о даровании гражданских свобод был воспринят «вольными каменщиками» как снятие запретов на их деятельность. Они даже сделали попытку официально регистрироваться как легальные организации. Правда, этого власти не позволили, но они множились и без регистрации, в 1906 г. только Великий Восток (французское политическое масонство) создал около 50 лож в России.

А вот с Союзом Русского Народа стало неладно. В 1906–1907 гг. он стал самой массовой организацией в стране. Его благословляли и вступили в него св. праведный Иоанн Кронштадтский, будущий патриарх епископ Сергий (Страгородский), будущие священномученики епископ Макарий (Гневушев), выдающийся богослов и проповедник протоиерей Иоанн Восторгов. На собрания Союза стекалось по 20–30 тыс. человек. Проводились Всероссийские съезды русских людей (а национальность определялась в Российской империи не по происхождению, по вере. К «русским» относились украинцы, белорусы, молдаване и выходцы из любых других народов, принявшие православие). По городам создавались дружины самообороны, иногда вооруженные.

Но начались вдруг интриги внутри Союза. Его основателя и идейного вдохновителя, врача Александра Дубровина, стал теснить в руководстве честолюбивый заместитель, Владимир Путишкевич. После конфликтов он вообще откололся, создал отдельную организацию, Союз Михаила Архангела. Покатились и дальнейшие дрязги. Дубровин был противником парламентаризма, выступал за возврат к неограниченной монархии, а против него выступил Марков, считая Думу положительным явлением. Нашлись и другие деятели, метившие на лидерство. Дубровина вообще попытались отравить. А пока он лечился, его заменили в руководстве графом Коновницыным. От Союза отвернулась и церковная верхушка, запретила священнослужителям участвовать в нем. Перессорившись, Союз Русского Народа распался на несколько обломков. Те из них, которые получили представительство в Думе, стали блокироваться с октябристами Гучкова.

После Русско-японской войны было обращено большое внимание на изучение ее опыта, повышение боеспособности войск. Комиссию по реорганизации армии возглавил великий князь Николай Николаевич. Но и в этих вопросах Гучков неожиданно стал играть очень яркую роль. Он предложил создать в Думе комиссию по государственной обороне и сам же возглавил ее. Со стороны царя и военного командования такая инициатива вызвала недоумение и недовольство. Руководство вооруженными силами они считали собственной прерогативой и допускать в военную сферу думских политиков не считали нужным.

Но Гучков повел очень умелую игру. Своими союзниками он сделал молодых генералов и полковников — энергичных, талантливых и при этом недовольных начальством. Считавших, что в высших эшелонах командования засели ретрограды, а их самих затирают, не дают ходу. Из военных друзей Гучков создал подобие неформального клуба. Они встречались дома у Александра Ивановича, обсуждали армейские проблемы. Этот «Домашний генеральный штаб», или «кружок Гучкова», подавал действительно ценные идеи по реорганизации вооруженных сил, Гучков собирал здесь и информацию о недостатках, а потом озвучивал ее с думской трибуны.