Кто такая Айн Рэнд?

Свою грандиозную рукопись Рэнд увенчала традиционным голливудским хэппи-эндом. Доминик – к этому моменту уже миссис Говард Рорк – прибывает на строительную площадку небоскреба Уинанда. Она поднимается на лифте по боковой стороне здания и смотрит вверх, чтобы увидеть «солнце, небо и фигуру Говарда Рорка». Заключительные слова романа были напечатаны аккурат накануне установленного издателем дедлайна.

Но самое сложное было еще впереди. И Рэнд, и ее редактор Огден понимали, что рукопись чересчур длинна. Рэнд хотела сперва дописать роман – и лишь после этого начать его вычитывать и редактировать. На это у нее было всего несколько месяцев, поскольку Bobbs-Merrill намеревались издать «Источник» весной 1943. Отчаянно желавшая вновь вернуться на бумагу, Рэнд оставила в стороне свою обычную нелюбовь к редакционным советам и приняла ряд поправок, предложенных Огденом. Одной из самых значительных была смена названия книги. Рабочим названием, которое использовала Рэнд, было «Жизни из секонд-хенда». Когда Огден указал на то, что таким образом она скорее выводит на передний план своих злодеев, нежели героев, Рэнд согласилась с тем, что название следует заменить. Она предложила назвать роман «Исток» (The Mainspring), но книга с таким заглавием как раз недавно появилась на рынке. Словарь синонимов подсказал ей слово «Источник» (The Fountainhead), которое, стоит отметить, ни разу не встречается в тексте романа.

В течении этих последних безумных нескольких месяцев Рэнд также изменила образ Говарда Рорка и его биографию. В частности, она решила убрать из книги персонаж Весты Даннинг, в которую был влюблен Рорк до встречи с Доминик. Сцены общения Рорка с Вестой были в числе первых, написанных Рэнд в 1938. Близкий по духу к самым первым героям Рэнд, ранний Рорк был холоден и жестокосерден, демонстрируя подчеркнутое безразличие в своем обращении с Вестой. Вымарав эти сцены в начале 1943, Рэнд смягчила характер Рорка, сделав его менее мизантропичным и более героическим. Удаление линии Весты также сделало рукопись менее объемной, а характер Рорка – менее сложным, что позволило ему более резко выделиться в качестве идеализированной фигуры.

Но даже теперь отношения Рорка с женщинами оставались одной из наиболее проблемных частей книги. Зачастую, когда Рэнд изо всех сил пыталась изобразить вещи, замышляемые ею как нечто героическое, получалось описание персонажей, эмоционально холодных и состоящих друг с другом в отстраненных и деструктивных отношениях. Несмотря на то, что страсть, которую они питают друг к другу, является всепоглощающей, герои романа в некотором смысле по-настоящему друг с другом не связаны. Друзья лучше всего ощущают родство своих душ в тишине, поскольку им кажется, что в такие моменты они по-настоящему понимают друг друга. Любовники держат друг друга не за руки, а за запястья. И, наконец, в книге присутствует печально известная сцена изнасилования.

Как и в случае с пьесой «Ночью 16-го января», великая страсть в романе «Источник» начинается с насилия. Первые встречи Доминик и Рорка заряжены сексуальным напряжением. Они знакомятся во время работы Рорка в каньоне отца Доминик. Девушка просит, чтобы Рорк заменил мраморную плиту в ее спальне. Эту плиту она предварительно намеренно поцарапала. Заметив ее уловку, Рорк разбивает мрамор, после чего присылает для замены другого человека. В следующий раз она встречает Говарда, катаясь на лошади, и спрашивает, почему он сам не пришел устанавливать плиту. Возмущенная его ответом, Доминик бьет Рорка по лицу жокейским стеком. Спустя несколько дней архитектор влезает ночью в окно ее спальни и овладевает девушкой. Немного погодя автор подчеркивает: даже несмотря на то, что Доминик сопротивлялась, происходящее было для нее вещью желанной и приятной. Сама Рэнд давала противоречивые объяснения этой садомазохистской сцены. Это не было настоящим изнасилованием, настаивала она в разговоре с кем-то из своих почитателей, после чего назвала произошедшее между Рорком и Доминик «изнасилованием по приглашению». Рискованная для своего времени, сцена изнасилования стала одной из самых популярных и обсуждаемых частей книги.

Также Рэнд решила тщательно вычистить рукопись от остатков былого влияния философии Фридриха Ницше. В первой версии романа она предваряла каждую из четырех частей каким-нибудь афоризмом из его труда «По ту сторону добра и зла». Теперь она убрала эти эпиграфы, а также вымарала несколько прямых аллюзий на Ницше, присутствовавших в тексте романа. Но все же она не смогла удалить из «Источника» все то мстительное презрение, которым были пронизаны более ранние ее работы. Ее старый страх перед толпой особенно ярко проявляется в тех фрагментах романа, которые касаются Тайла Уинанда. Однажды ночью, обуреваемый отчаянием, он идет по улицам Нью-Йорка, и его горькие чувства обостряются, когда в ноздри газетного магната врываются запахи подземки, «множества людей, спрессованных, как сельди в бочке, так, что ни дохнуть, ни пошевелиться».