Кто такая Даша?

Полгода. Я потерплю всего каких-то полгода.И больше никогда не встречусь ни с ним, ни с его боссом. И забуду все, как страшный сон.

Артем Шведов ненамного старше меня. Наверное, он ровесник моего брата. И даже комплекцией похож. Кольца на его руке нет, но как показала практика его отсутствие не указывало на то, что мужчина холостяк. Он довольно симпатичный, но это не мужественная красота его шефа, а скорее смазливая и в некотором роде женственная, и его тонким и длинным пальцам самое место быть за роялем, а он держал «баранку» и как будто бы был доволен своим выбором.

У Храмцова есть своя машина, а Артем водит служебную и выполняет разного рода поручения шефа: отвезти, привезти, подвезти и все в этом духе. В любое время суток, в любую погоду, на любые расстояния. Своего рода «мальчик на побегушках», и в этом мы с ним похожи.

– Артем, завтра не надо за мной приезжать, я доберусь до работы сама.

– Хорошо. Как скажите.

– Ко мне можно на «ты».

Он ничего не ответил, и весь путь мы проехали молча, слушая радио, которое звучало из динамиков.

Дома я спрятала договор поглубже в шкаф, переоделась и зашла в интернет посмотреть, как избавиться из грибка на стенах и сделать ремонт дешево и сердито. Все предложенные варианты показались мне посильными, и я вздохнула с облегчением. Зачем мне бригада? Разве я сама не справлюсь?

Перемены в моем внешнем виде замечал каждый, входивший в приемную. Одни относились к этому доброжелательно и делали мне комплименты, другие – кривили губы и как бы шутливо спрашивали, уж не на шефа ли я пытаюсь произвести впечатление, остальные – ничего не говорили, но смотрели как на пыль и удивлялись, откуда у пыли появился окрас.

Среди вторых – Белобородова Вероника, сотрудница сметного отдела, среди третьих – Кудрявцева Марина, специалист отдела кадров. В последнее время шеф не жаловал их «совещаниями», и каждая из них винила в этом другую. Иначе говоря, Вероника подозревала Марину в настраивании Романа Викторовича против нее, а Марина то же самое думала о Веронике.

Конечно, я узнавала это не от них, но посплетничать в компании любили. И, принося мне всякие служебные записки, договоры и прочие документы на подпись, коллеги не упускали возможности рассказать о войне двух любовниц Храмцова.

Я всячески обрывала такие разговоры, которые велись тихим заговорщическим тоном, объясняя, что шеф загрузил меня работой, и мне некогда вести светские беседы. Свои слова я смягчала улыбкой, но не на всех она действовала.

Меня не любили. Я была выскочкой, непонятно откуда взявшейся, и заняла место, на которое многие хотели пропихнуть своих дочерей, сестер или подружек. Причем с высшим образованием. Карьера многих сотрудниц в компании начиналась именно с должности секретаря, и это считалось хорошим стартом после университета. Кстати, Кудрявцева начинала именно так.

На следующий день после заключения мною договора с Храмцовым, Марина Юрьевна пришла в приемную с какими-то бумажками, и сказала, что Роман Викторович просил ее зайти к нему перед обедом. Я сделала звонок шефу и доложила о ее приходе, но в ответ услышала, что он занят и просит никого к нему не пускать.

Я передала эти слова Кудрявцевой. Ноздри на ее маленьком аккуратном носике раздулись, и она стала похожа на чайник, который закипел. Наверняка решила, что за дверью Белобородова, и та обскакала ее по всем статьям. Кудрявцева психанула и ушла.

Я удовлетворенно выдохнула и чуть не улыбнулась. Но вспомнила про камеру, которая направлена на меня, и сдержала улыбку.

А через несколько секунд после этого пришло сообщение на мой телефон. От шефа. Только четыре цифры, и я знала, о чем они. И что-то внутри меня затрепетало и внизу живота возникло волнение. Второй день подряд… Означает ли это, что ему понравилось?

И вот я снова в квартире и жду Романа Викторовича. Кофе готов, постель разобрана, играет музыка, и я в предвкушении предстоящей встречи. Словно мы сегодня не виделись и не разговаривали.

Но все было не то – официальный тон, дистанция, случайные взгляды. Он снова обращался ко мне на «вы», и ничем не выдавал того, что между нами произошло. И даже когда я заходила в его кабинет, где не было камеры, он сохранял субординацию и не выказывал своего особого расположения ко мне.

Да, это было прописано в договоре, но как можно быть таким хладнокровным, когда накануне был таким горячим и пламенным? Или мне это только показалось?

Я любуюсь городом из окна, пью кофе, и наслаждаюсь музыкой. Но в этот раз слышу, как он заходит и следует в комнату. Я не оборачиваюсь, и мечтаю, что он подойдет ко мне, освободит с одной стороны мою шею от волос, и припадет к ней губами. И я снова стану воском в его руках.

А он проходит до барной стойки, что-то на нее ставит и говорит:

– Я принес ужин. Тебе надо бы прикупить продуктов и начать себе готовить.