Кто такая Мод Диксон?

Та поплелась обратно в столовую, чувствуя себя глупо. Взглянула на последнее слово, которое Хелен не смогла прочитать. Оно начиналось с буквы «х» – это все, что ей удалось разобрать. Она перечитала предложение:

Услышав слово «сильная», сказанное применительно к ней, она, хотя и знала, что это абсолютная правда и никто не собирается умалять ее достоинств, сразу же почувствовала себя каким-то некрасивым неразборчиво животным, и чувство это ей не понравилось.

Флоренс постучала пальцем по нижней губе. Хищным? Да. Она решительно кивнула. Напечатала слово и подчеркнула его, молясь, чтобы ее выбор оказался правильным – не просто потому, что ей хотелось одобрения Хелен, а потому, что она ее уже немного боялась.

16

В течение нескольких следующих дней Хелен и Флоренс входили в рабочий ритм. Флоренс появлялась в главном доме около девяти или десяти утра. Обычно они с Хелен вместе пили кофе, обсуждая планы на день. Но бывало, Флоренс находила на кухонном столе список заданий. Как правило, ей надо было напечатать какой-то кусок текста и разобрать почту, ответить на письма. Еще Хелен велела ей прочитать несколько книг о марокканской истории и культуре и кратко изложить основные мысли.

Дважды Хелен давала Флоренс свою машину и посылала в Хадсон – купить нужную книгу или несколько бутылок «Шатонёф-дю-Пап», которое Хелен обожала. Каждый раз она говорила Флоренс не торопиться и хорошо провести время.

Хадсон и правда оказался таким уютным и живописным городком, каким Флоренс его себе представляла. Главная улица, которую они объехали по пути с вокзала, пестрела многочисленными кондитерскими, интерьерными магазинчиками и освещенными солнцем кафе. Хотя стоило переехать мост, ведущий обратно в Кейро, и картина резко менялась.

Во время второго визита Флоренс начала замечать, что в очаровании города есть что-то искусственное. Казалось, он создан для людей, которые хотят окунуться в атмосферу загородной жизни, не покидая Бруклина. К тому же она не могла себе позволить ни скатерть, выкрашенную в модной технике шибори, ни безделушку из обточенной морем древесины, хотя в салонах их было несметное количество. Она понимала, почему Хелен поселилась в менее фешенебельном Кейро.

Сама Хелен в город ездила редко – большую часть времени она вообще не покидала участка. Только на второй неделе работы Флоренс впервые оказалась в доме одна. Хелен не сообщила, куда собирается, просто сказала, что ее не будет несколько часов.

Спустя какие-то минуты после того, как машина отъехала, Флоренс сделала то, чего ей больше всего хотелось с момента приезда: прокралась на второй этаж и зашла в кабинет. Солнце заливало светом всю комнату, освещая пылинки в воздухе. Флоренс села на место Хелен. Это было кресло, обтянутое гофрированной кожей карамельного цвета, истершейся от времени. Она провела руками по исцарапанной поверхности деревянного стола. Выдвинула верхний ящик и обнаружила там ноутбук. Кинув быстрый взгляд на дверь, вытащила его и открыла. Экран ожил, но появилось окно с запросом пароля. Флоренс тотчас закрыла компьютер и положила на место, потом откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Она представила, что это ее кабинет. И все, что от нее требуется, это сидеть в этой прекрасной комнате и писать то, что захочется.

Внезапно она услышала грохот внизу и резко вскочила, отчего кресло откатилось назад. Спустившись вниз, поняла, что это захлопнулась от ветра кухонная дверь. Флоренс поспешила наверх, чтобы убедиться, что в комнате все осталось, как было.

Эта сорвавшаяся вылазка ничуть не утолила любопытства. Скорее наоборот, усилила его. Она начала просматривать электронную почту Хелен в поисках чего-то личного. Наконец ей на глаза попалось сообщение с темой «Турандот?».

Хелен,

Как насчет Турандот 5 апреля? Знаю, мы только в прошлом году ее слушали, но, думаю, эта постановка будет просто потрясающей. Сообщи мне, как решишь.

Сильви

Флоренс нашла в Гугле имя отправителя: Сильви Далуд. Она была архитектором и жила в Нью-Йорке. В почте было еще несколько десятков ее писем, и почти все они касались оперы. Ответы Хелен были вежливыми и довольно формальными, как и сами письма. «Вот вам и не сторонник сдержанного тона», – подумала Флоренс.

Она пролистала почту вплоть до ноября, прежде чем нашла еще одно послание личного характера, но уже не от Сильви.