Кто такие эмо и готы. Как родителям понять, куда «вляпался» их ребенок

Ничего сверхопасного в этих записях я не нашла. Даже посмеялась немного.

Подруга очень возмущалась:

– Ты бесчувственное бревно! Моя дочка о смерти думает, а тебе только смеяться.

– Так о смерти не думают, – покачала я головой, – так рисуются. И вполне понятно. У твоей дочки переходный возраст и она – эмо.

– Эму? – переспросила подруга. – Она что – страус?

– Не эму, а эмо, – объяснила я. – Такое современное молодежное течение. Или, как говорят, субкультура. Забавные ребятишки. И практически все – подростки.

– Никогда не слышала, – удивилась она. – Хиппи знаю, панков знаю, металлистов знаю…

– Другое время – другие дети, – пришлось дополнить пояснения. – Хиппи почти не осталось, а панки видоизменились. Эмо и готы – самые близкие родичи панков. Твоя дочка эмо. Они милые, нежные, ранимые и очень романтично настроенные. И у них культ смерти не так сильно развит, как у готов. Так что бояться тебе нечего. Девочка как девочка.

– Девочки плюшевым медведям брюхо ножницами не распарывают, а потом черными нитками, как в прозекторской, не зашивают, – хлюпнула подруга носом, но уже спокойнее.

– Издержки имиджа, – усмехнулась я. – Положено эмогерлсам носить на сумке или рюкзаке игрушку со вспоротым брюхом, вот и дырявит, и зашивает, как после вскрытия. Ничегошеньки страшного! Что б ты говорила, если бы твоя дочка каждый вечер одевалась в черное и шла гулять на кладбище…

– А что…это еще впереди? – ужаснулась подруга.

– Нет, она же не гот, – сказала я. – Кладбище – это сугубо готичное место. Эмо туда не ходят. Они самые миролюбивые и лояльные из подростков. Насилие в любом виде отвергают. В этом слегка похожи на хиппи. Те тоже насилие ненавидели, пока, в конце концов, не выдержали издевательств и не навесили тумаков люберам. Тогда, помнится, даже милиционеры не верили, что мирные хиппи могут так отделать клетчатых драчунов с цепями. А после стычек с люберами мирные хиппи и с металлистами дрались. Мне как-то один металлист признался, что самое страшное зрелище, которое он когда-либо видел в своей юной жизни – мирный хиппи с монтировкой в руке и перекошенным лицом. Догадываешься, как нужно было довести людей, чтобы они отвечали насилием на угрозу насилия? И у эмо ненасилие пройдет. А пока…пока они будут писать в дневниках о тотальном непонимании и размышлять о ценности смерти. И в этом нет ничего опасного!

Подругу я успокоила, но не до конца. В глубине души она дочкиной субкультуры побаивалась. Периодически, когда страхи совсем одолевали, обращалась ко мне. И вопросов было так много, что мне пришлось поглубже заняться изучением молодежных субкультур и даже завести тетрадь для записей. Неудобно ведь было сказать подруге, что я чего-то не знаю. А когда ее дочка немного повзрослела, с похожими вопросами («Что делать?», «А это не смертельно?») стали обращаться другие приятельницы, с детьми помладше. И я завела еще одну тетрадь для ответов на вопросы обеспокоенных родительниц. Недавно я стала пересматривать эти записи и даже удивилась: в них оказалось много информации, полезной не только для моих знакомых.

Формальным поводом решить судьбу этих заметок стал криминальный случай, который произошел год назад в нашем городе: двое готов убили и съели девочку эмо. Как только сведения об этом кошмаре просочились в печать, знакомые мамы подростков кинулись ко мне со слезами и ужасом на лицах.

– Ты ж говорила, что эти детские увлечения совершенно безопасны! – стали они меня обвинять. – Под угрозой жизни наших детей!

Да, говорила. И еще раз повторю: принадлежность к субкультуре эмо или готов не делает детей потенциальными жертвами или убийцами.

Но родители мне не верили. Они боялись. И тогда я поняла, что пришло, наверно, время собрать весь накопленный материал и написать книгу. И начну эту книгу я не с современных молодежных течений, а с размышления о том, почему и как рождаются субкультуры и кто к ним присоединяется.