Кто такие русские

Прямо или косвенно русских представляли через образы Ветхого Завета. Спасение Ливонии сравнивалось с избавлением Израиля от фараона, а Ивана Грозного сравнивали с фараоном, Навуходоносором и Иродом. Его однозначно и устойчиво определяли как тирана. Это делалось с такой частотой, что слово «тиран» стало нарицательным для определения всех правителей России в принципе. Поскольку черный миф об Иване IV был внедрен также в русское сознание и поддерживается сегодня, в дальнейшем мы поговорим о его разработке особо.

Авторы листков утверждали, что русские — это и есть легендарный библейский народ Мосох из псалма 120. С нашествием этого народа связывались предсказания о Конце Света. Говорилось, что московиты есть искаженное слово мосох: «Потому что Мосох или москвитянин означает, не больше не меньше, как человек, который ведет страшную жизнь, напрягает, протягивает свой лук и хочет стрелять; то же делают и москвитяне». Или, у другого автора: «Нечему удивляться, так как сам народ дик. Ведь моски названы от Месха, что означает: люди, натягивающие луки». Популярным был сюжет и картинка: опричники забавляются тем, что стреляют из луков в бегающих по полю нагих девушек.

Вторая тема — «азиатская» природа русских. Иван Грозный изображался одетым в платье турецкого султана. Писали о его гареме из 50 жен, причем надоевших он убивал. При изображении зверств московитов использовались те же эпитеты и метафоры, как и при описании турок, их и рисовали одинаково.

Третья тема — зверства русских варваров-нехристей в Ливонии, закрывшей своим телом христианский мир. Листки были полны описаниями жестоких и небывало изобретательных казней, которым московиты подвергали самых беззащитных и благородных ливонцев (женщин, детей и священников). Тексты снабжались гравюрами.

Наконец, отвращение к русским возбуждалось фантастическими рассказами об их ужасных манерах. Побывавший у русских дипломат писал, например: «Мы прониклись столь большим отвращением к их поведению, что невозможно этого даже сказать, не то что написать… Суп они ели, вызывая у нас отвращение, слизывая его с пальцев, так что нас чуть не рвало».

В дальнейшем все эти темы развивались и дополнялись, пополняя арсенал русофобии.

Модернизация русофобии

После Ливонской войны русофобия полтора века питалась наработанными штампами и мифами.

Самое популярное на Западе описание России в XVII веке было сделано Олеарием, который путешествовал в поисках торгового пути в Персию. Его отчет был издан по-немецки в 1647 г. и затем непрестанно переиздавался почти на всех западных языках. Олеарий писал: «Наблюдая дух, нравы и образ жизни русских, вы непременно причислите их к варварам». Затем он по шаблону осуждал русских за недостаток «хороших манер» («эти люди громко рыгают и пускают ветры»), за «плотскую похоть и прелюбодеяния», а также за «отвратительную развращенность, которую мы именуем содомией», совершаемую даже с лошадьми. Он также предупреждал инвесторов, что русские «годятся только для рабства» и их надо «гнать на работу плетьми и дубинами». Наши «демократы»-реформаторы 90-х годов в своей фантазии недалеко ушли от Олеария.

Вот что писал великий Вольтер о русских уже времен Петра Великого: «Московиты были менее цивилизованны, чем обитатели Мексики при открытии ее Кортесом. Прирожденные рабы таких же варварских, как и сами они, властителей, влачились они в невежестве, не ведая ни искусств, ни ремесел, и не разумея пользы оных. Древний священный закон воспрещал им под страхом смерти покидать свою страну без дозволения патриарха, чтобы не было у них возможности восчувствовать угнетавшее их иго».

Принципиально русофобия обновилась после Отечественной войны 1812 г. Казалось бы, русская армия освободила завоеванную и униженную Наполеоном Европу. Более того, русская армия сразу же покинула оккупированную Францию и освобожденные земли Германии, что было необычно. Но тут же в столицах стали шептать, что Россия планирует создать всемирную монархию и что царь опаснее Наполеона. Стали поминать, что Наполеон перед походом в Россию сказал, что после него «Европа станет или республиканской, или казацкой».

После 1815 г. русофобия стала раскручиваться и революционными силами Европы, и реакционерами. Против России — союз хоть с дьяволом. Революционеры проклинали Россию за то, что она мало помогает монархам, которых они сами пытались свергать. Теперь уже и Отечественную войну 1812 г. стали считать реакционной — Маркс назвал ее «войной против революции, антиякобинской войной» (тут ему следовали наши западники, они протестовали против того, что Сталин велел вновь исполнять увертюру Чайковского «1812 год»; режиссер Михаил Ромм даже выступил открыто в 1963 г.: «Зачем Советской власти под колокольный звон унижать «Марсельезу», великолепный гимн французской революции? Зачем утверждать торжество царского черносотенного гимна?»).