Кто такой Лу Шортино?

– Хорошо, а теперь, прежде чем ты достанешь из среднего ящика стола пушку 22-го калибра и пристрелишь меня – если ты решишь пристрелить меня здесь, в офисе, то лучше взять 22-й калибр, тогда я не слишком сильно забрызгаю кровью кабинет и не испачкаю тебе пиджак, – дай мне еще несколько минут, о'кей? Мне аб-со-лютно на-срать на происхождение ваших денег и на то, каким сучьим способом вы их отмываете, понимаешь? Я делаю фильмы и хочу, чтобы они выходили на экран. Но еще я хочу иметь свою долю выручки – хорошую долю, и я забил на то, откуда и чьи это деньги. Что я хочу сказать? Да, блин, теперь я знаю, что это грязные деньги и что мои фильмы нужны, чтобы их отмыть. Но мне это по фигу. Мне на это насрать. И скажу почему. Где я получу постоянный источник денег, про которые не буду знать, что они грязные? Ну да, я знаю, что эти чертовы деньги отмываются, ну и что? Мне все бросить и бежать искать чистые? «Эх, братан, ты думаешь, существуют чистые деньги?» – такой вопрос задает в одном из моих фильмов мужик, который ходит в белой майке и черном кожаном пиджаке. Разумеется, существуют, отвечу я, но у меня нет времени, чтобы их искать. Мне его и так не хватает на фильмы, где же мне его взять на поиск чистых денег? И ты думаешь, старик, меня это хоть как-то напрягает? Нисколько, мне на это трижды наплевать. Я сам по уши в грязи, да и ты, только без обид, тоже не чистый сахар, и деньги, которые крутятся в этом сомнительном предприятии, грязнее некуда, но фишка в том, что я, если я тебе еще не говорил, кладу на это с прибором. Поэтому сейчас мы, то есть ты и я, вкладываем эти бабки в одно дело и устраиваем им классную стирку. Что ты об этом скажешь?

– Ничего. Лучше тебя послушаю.

– Дело верняк. Вот, слушай сюда. Я собираюсь снимать охренительный фильм со спецэффектами. Нанимаем забойных головастиков с компьютерами, они делают спецэффекты, мы платим им зарплату, а сколько потом компания снимет с клиентов, не их собачье дело, правильно? Им платят зарплату! Короче, фирма, которая занимается спецэффектами, – твоя, и ты же ее клиент, ты заправляешь в ней всем и отмываешь кучу денег, понимаешь? Покупаем компьютеры, всякую другую технику, все, что необходимо, все самое современное, и я делаю охренительный фильм со спецэффектами. Небоскреб взрывается к чертям собачьим, но – не на компьютере. Я хочу, чтобы он рванул на самом деле, следишь за мыслью?

Ты согласно киваешь.

– Теперь я объясню тебе эту штуку с небоскребом. Суть в том, что зрителям хочется романтики. И я им ее дам, эту романтику! Слушай! Он – красавец, у него куча денег и доброе сердце. Она – бедная, невезучая и невзрачная, но только потому, что не занимается собой. Эти двое встречаются и влюбляются друг в друга. Но не сразу, а, скажем, минут через двадцать. О'кей? Дальше надо, чтобы они поссорились…

– Поссорились?