Кто такой Малкольм Пэрриш?

– Адам, – Декстер присел на корточки передо мной, будто я ребёнок, и взял меня за руку, – Ты же станешь моим свидетелем?

– Конечно…

Я отпустил его руку и вошёл в церковь. На меня обратились взгляды всех присутствующих. Я держал в дрожащих руках книгу Малкольма, которую я вложил в его руки и приступил к своей речи.

– Малкольм Пэрриш был… Был самым лучшим человеком в моей жизни. Самым искренним из всех, кого я знал. Но и, как оказалось, самым печальным. Он часто скрывал свои переживания, но чувствовал облегчение, когда мог выговориться. Он не был открытой книгой: он был такой книгой, которая пишет себя сама. Вот только в эту историю очень часто вносили свои поправки цензоры… Однажды Пэрриш сказал мне: «Мечты не должны быть погребены под слоями сомнения». Он не собирался закапывать свою мечту – её за него похоронили заживо. Я обещал Пэрришу пригласить его на мою свадьбу, но надеюсь, что он придёт сам. Он здесь: видит и слышит нас. Малкольм… Прости, я знаю, что ты не любишь, когда тебя называют по имени, но… Я всегда буду любить и помнить тебя, что бы ни произошло. Я благодарен тебе за всё: за дружбу, за помощь, даже просто за время, которое мы провели в академии и за её пределами.. Ты останешься в наших сердцах навсегда как сын, брат, ученик, друг. Я не смог тебе помочь. Прости за всё, что я сделал, быть может, обидного. Я сделаю всё, что пообещал тебе. Я никогда тебя не забуду. Не было в моей жизни никого, кого я любил бы настолько сильно, как тебя. Клянусь, ты будешь всегда в моём сердце…

Когда я проходил к своему месту в зале, я задыхался и дрожал, мой глаз дёргался. На меня смотрел каждый, клянусь, каждый провожал меня взглядом. Мои губы дрожали, сердце бешено колотилось в груди, пытаясь вырваться. Наконец, мои ноги подкосились, и я потерял сознание.

Глава 17

Я не мог плакать, когда произносил речь. Я не мог плакать, когда моего лучшего друга закопали в землю. Я не мог…

Когда все уже разошлись, а я стоял на месте, ко мне подошла Катарина.

– Милый… Пойдём, ты замёрзнешь, – она набросила на мои плечи шаль и, обняв за плечи, повела в церковь.

Там она усадила меня на скамью.

– Я хочу тебе кое-что рассказать.

Когда я была маленькой, мой отец рассказывал мне историю о необычном мальчике.

В деревне вместе с родителями и тремя братьями жил мальчик. Его называли сыном солнца, ведь круглый год на его носу сияли веснушки. И имя у него было солнечное – Лабберт – яркий. Сама деревня была тёмной, глухой и мрачной, люди – скучными и угрюмыми.

У мальчика был свой островок солнца: небольшая поляна недалеко от деревни, покрытая нарциссами. На этой поляне однажды Лабберт встретил девочку с длинными чёрными косами, похожую на оленёнка: с большими глазами и маленьким носом и губками. Звали её Хайке. Девочка посоветовала Лабберту отправиться на другой конец деревни, к озеру, где живёт колдунья. Причём, никто не знал, быть может, это – добрая фея, а может и злобная ведьма.

С утра пораньше Лабберт взял у отца лодку и сквозь утренний туман поплыл по прозрачному, будто бы зеркальному, озеру. И правда: на другом берегу стояла одинокая лачужка, заросшая плющом. Внутри домик оказался гораздо больше, чем выглядел снаружи: на многочисленных полочках на стенах ютились, как птички, баночки и склянки, в стеклянных шкафах сквозь матовые стёкла еле-еле виднелись ступки и связки трав. А в углу, возле камина, хлопотала хозяйка – черноволосая низенькая старушка, бормотавшая что-то на латыни.

– Здравствуйте, бабушка, – мальчик собрал всю смелость в кулак и обратился к колдунье.

– Здравствуй, солнечный зайчик. Я знала, что ты придёшь: я всё вижу.

Старушка повернулась к Лабберту и широко улыбнулась. Да так, что сам мальчик не смог сдержать улыбки.

– Я пришёл от Хайке. Она…

Не успев договорить, Лабберт встал, как вкопанный, и не смог пошевелить даже пальцем. Колдунья смешала в ступке какие-то травы и цветы, прошептала что-то невнятное, и целое облако обрушилось на мальчика. Только после этого Лабберт смог сдвинуться с места.

– Иди, солнышко. И не забывай смотреть под ноги, – старушка подмигнула мальчику и захлопнула перед ним дверь.

Лабберт не успел ничего понять, но рассмеялся странной, но приятной бабушке, и уплыл. Вернувшись в деревню, мальчик вприпрыжку бежал домой, чтобы поделиться с семьёй этой весёлой историей. Его ни капельки не смутило то, что все односельчане смотрели ему вслед, выглядывали из окон. Остановившись на полпути к дому, Лабберт вспомнил слов старушки: « Не забывай смотреть под ноги» – и опустил глаза вниз. Под босыми ногами мальчика была ярко-зелёная трава с разноцветными цветами. Охнув, он повернулся: за мальчиком по земле тянулась полоса зелени с пышными цветами.

С каждым шагом Лабберта деревня становилась всё ярче и светлей, а жители счастливей и веселей. Лабберт даже забыл о своей полянке с нарциссами и Хайке. Прошло несколько дней, и мальчик наконец-то отправился проведать девочку-оленёнка.

– Хайке! Ты не поверишь. За мной появляется трава и цветы, представляешь?! – мальчик чуть не упал в нарциссы от усталости.