Кто таковы были монголы

«В семнадцатое лето правления Шао-хин Дом, Гинь и Монголы заключили мир. В прошлое время, как казнили Даланя, то сын его с подданными отца отложился от Нючженей и вступил в союз с монголами. Сие обстоятельство наипаче усилило монголов. Нючженский полководец Учжу, посланный для усмирения их, в продолжение нескольких лет не мог покорить их, почему заключил с ними мир, по которому уступлены были монголам 27 укрепленных селений на северной стороне реки Си-пьхин-хэ, и положено ежегодно доставлять им (монголам) большое количество рогатого скота, риса и бобов; сверх сего монгольскому старейшине предложен титул мынфусского царя, но он не принял сего титула, а дал своему царству наименование Великий Мын-гу, т. е. Монгол[7]. Ныне заключили мир и ежегодно доставляли великое множество вещей. После сего монгольский старейшина сам принял титул Цзу-юань-хуан-ди; правление переименовал тьхань-хин».

Семнадцатое лето правления Шао-хин соответствует 1147 году по Р. Х. Далань имел главное начальство над восточною нючженскою армиею в Хэ-нань. При открывшихся мирных переговорах в 1138 году, он с князьями Фулуху и Элугапь полагал возвратить Дому Сун страну Хэ-инь. Учжу, управлявший западною Нючженскою армиею в Шань-си, подозревал Даланя и Фулуху в тайных сношениях с Домом Сун и донес государю. Мирные переговоры были прерваны, и Учжу в 1139 году получил главное начальство над армией в Хэ-нань с предписанием продолжать войну. Фулуху и Далань составили заговор произвести бунт, но злоумышление их открыто. Фулуху и Элугань преданы казни, а Далань, как владетельный князь, освобожден от суда и переведен к другой должности. Огорченный неуважением заслуг его, оказанных при основании царства Гинь, он опять замышлял произвести бунт, но замысел его также открыт был и Далань убит в побеге на юг. Учжу счастливо кончил войну в Южном Китае и в 1141 году заключил мир, по которому Дом Сунь уступил Нючженям Хэ-нань[8], и признал себя вассалом их. В следующем 1142 году Учжу принял главное начальство над войсками против монголов, и, потеряв пять лет в безуспешной войне, кончил ее невыгодным миром. Впрочем не должно тягостные условия сего мира принимать в прямом смысле. Глава монголов, титулясь в татаньских поколе киях верховным ханом или императором, в письменных сношениях с Домом Гинь подписывался вассалом его; а Дом Гинь за такую уступчивость ежегодно производил ему большую плату скотом, рисом и бобами. Это искони доныне есть самое обыкновенное дело в китайской политике. Желающий знать подробности подобного дела может в 11 части истории Тибета и Хухэ-нора прочесть страницы 28–46.

Итак, происхождение монгольского народа и Дома Монгол, от которого сей народ получил народное название, суть две вещи совершенно различные между собою. Начало монгольского народа восходит слишком за 23 столетий до Р. Х.; Дом Монгол, напротив, возник в начале IX, усилился в начале XII, основал Монгольскую империю в начале XIII столетия по Рождестве Христове.

Полагая, что статья о происхождении Дома Монгол еще не напечатана, посылаю окончание к ней.

Покойный Клапрот в своих записках об Азии вот что говорит о народах монгольского поколения: «Рассматривая этнографическую таблицу народов Внутренней и Средней Азии до 1000 года, можно изумиться, что в ней не упоминается о монголах. Причина сему заключается в том, что большая часть поколений, составляющих сей народ, жила на самом севере и потому не могла войти в сию таблицу; ибо ока представляет только народы, обитавшие в той части Азии, которая заключается между цепью Гималая, простирающегося к северо-востоку, и цепью гор Алтай, Танну, Хангай и Хингань, которые отделяют Гоби от рек, впадающих в верхний Амур». Итак, монголы, по мнению Клапрота, искони занимали южные пределы Восточной Сибири – от Аргуни на западе до Енисея; а внутреннее пространство Монголии все принадлежало разным поколениям тюркского племени, и сам глава монголов родом был татарин, а подданные его были тюрки. Из этой галиматьи ясно видно, что Клапрот не читал с должным вниманием положительных сведений о происхождении Дома Монгол, сообщаемых китайскою Историею, а в основание принял предположение собственного своего вымысла, и из сплетения выводимых отсюда умозаключений составил цепь, совокупляющую разноплеменные поколения в один народ. Ныне подобные нелепости нередко называем серьезным именем спорных вопросов, разъяснение же сих вопросов, изложенное в витиеватых критических разысканиях, считаем глубокою ученостью; а если будем основательно разбирать доводы обеих сторон, то нередко выходит из них свод одного пустословия с другими, из которых впрочем оба опираются на древних греческих и мусульманских писателей, часто кстати и некстати приводимых учеными нашего времени.

1850