Кто Там, на моем плече?

- Кшуха! - взвизгнул кто-то, и в толпе хранителей вокруг женщины моментально образовалась промоина. Костя, сжав скалку, невольно вскочил - он еще не привык к подобным эксцессам, хоть и знал, что кшухи - порождения направленные, и для его флинта опасности нет никакой. Поведение метнувшихся в стороны хранителей не удивляло - любое порождение не выносило хранителей, и даже направленное между делом не упустило бы возможность отхватить от кого-нибудь из них кусок побольше. Прыгнувшая к своему флинту хранительница, заболтавшаяся с подружкой неподалеку, успела ухватить кшуху за лапу, и кшуха тотчас всадила когти ей в руку, другой лапой уже накрепко вцепившись в плечо флинта. Хранительница с яростными воплями принялась дубасить мохнатую тварь деревянной колотушкой, продолжая тянуть рычащее порождение за вывернутую лапу и пытаясь сдернуть его с флинта, кшуха же бешено дергалась, щелкая зубами и силясь высвободить конечность. У хранительницы еще был шанс - как только кшуха цеплялась за флинта обеими лапами, согнать ее оттуда становилось в сотни раз труднее. Подружка хранительницы причитала на безопасном расстоянии от действа, прочие хранители подбадривали защитницу воплями и советами. Зрелище было удручающим - и стало еще более удручающим, когда флинт хранительницы достал телефон и принялся преспокойно болтать. Сочувствия у Денисова хранительница не вызывала - нечего было трепаться! - но он слишком отчетливо представлял себя на ее месте. Автобус снова тряхнуло - и он оглянулся. Теперь лицо водительского хранителя было обращено в салон, и Костю кольнула легкая иголочка тревоги. Это было невыразительное, совершенно обычное лицо с тонким носом и вялым подбородком, и тем не менее что-то в этом лице показалось Косте очень знакомым. Где-то он уже встречал этого человека - причем совсем недавно... только кажется выглядел он немного иначе. А в следующую секунду тревожная иголочка обратилась толстой вязальной спицей - тонконосый, по-мальковски одетый хранитель водителя смотрел не на порождение, пытающееся захватить предназначенную ему территорию, хотя и малек, и хранитель водителя в первую очередь таращились бы именно на него. Он смотрел даже не на Костю, с учетом того, что лицо человека было таким знакомым и, вероятно, денисовский облик тоже должен быть ему знаком. Хранитель смотрел точно на Аню, которой - поди ж ты! - как раз в этот момент вздумалось выбраться из кресла, дабы усадить в него какую-то древнюю старушку, отягощенную сеткой с двумя капустными кочанами. Выражение его лица было странным. Так смотрит человек на какую-то очень необходимую ему вещь в магазине, размышляя - купить ее или попросту стянуть.

Какого черта он на нее уставился?!

Автобус снова тряхнуло, и Костин взгляд невольно дернулся к водителю, который, мотнув головой и уронив очки, как раз выпрямлялся в своем кресле. Денисову подумалось, что тот выглядит неважно - видимо накануне вечером водитель хорошо отдохнул и ныне страдал от общеизвестного синдрома. Черная щетина оттеняла нездоровую бледность лица, делая облик флинта еще ужасней, и Костя, окончательно отвлекся от того, что творилось в середине салона. Автобус в любую секунду мог запросто куда-нибудь въехать, и крик кого-то из хранителей подтвердил его опасения:

- Эй, твой там уснул, что ли?!

Костя повернулся к своему флинту - и в следующее мгновение дернулся в сторону, припоздав лишь самую малость, так что длинный острый обломок толстого оргстекла только прорвал пиджак и слегка поцарапал бок, вместо того чтобы воткнуться Денисову под ребра. Державший обломок хранитель в красной бейсболке, выскользнувший из-за плеча Ани, хищно дернул губами, потом ужом скользнул вниз, перекрутившись в талии почти на сто восемьдесят градусов, мгновенно выскочил уже откуда-то сверху, оттолкнувшись от плеча чьего-то флинта, и прыгнул на разворачивавшегося Костю, метя стекольным обломком в горло.